Русская кампания Наполеона: последний акт (декабрь 1812 г. – январь 1813 г.) - стр. 11

] и та, что размещена в самом Ковно. Но сохраним ли мы [эту артиллерию] с теми силами, которые имеем? У нас более не осталось повозок. Все потеряно. Холод продолжает держаться жестоким. Солдат, который остается под знаменем, не имеет сил нести службу с оружием в руках. Это истинное бедствие, которое обрушилось на ваших храбрецов». Далее король Неаполя доложил, что в целях сохранения генералов, офицеров и орлов решил скорейшим образом отправить их в Кёнигсберг и далее в пункты на Висле. Мюрат также сообщил о приказах, отправленных Шварценбергу и Рейнье для прикрытия ими Великого герцогства Варшавского, а Макдональду – о движении на Тильзит. После того как все оставшееся от армии будет подтянуто к Ковно, его, по словам Мюрата, перебросят ближе к Кёнигсбергу Король Неаполитанский закончил письмо словами, что не существует человеческих сил, чтобы остановить происходящий беспорядок[112].

Четыре приказа, отданные Мюратом, предназначались для Бертье (как можно предполагать, начальник Главного штаба получил их утром 12 декабря). В первом из них Мюрат предлагал сообщить герцогу Тарентскому что остатки армии будут двигаться на Инстербург[113] и Тильзит. Следовало также повторить распоряжения, отправленные ранее из Вильно для Макдональда, Шварценберга и Рейнье о движении их корпусов (X корпуса – на Тильзит, а Шварценберга и Рейнье – на Белосток с целью прикрытия Великого герцогства Варшавского). Нужно было также предупредить военного губернатора Варшавы о необходимости отправить рапорты в Кёнигсберг, куда предполагала направиться Главная квартира[114].

Второе письмо касалось различных депо Великой армии, чьи действия следовало соотнести с новой оперативной линией, которую должна была взять отступавшая армия[115].

Два следующих небольших приказа относились к организации оставшейся кавалерии: они предписывали объединить маршевые кавалерийские части с гвардейской кавалерией под командованием герцога Истрийского, маршала Ж. Б. Бессьера, а остатки армейской кавалерии отправить на Кёнигсберг и соединить их под началом генералов В. Н. Латур-Мобура и О. Ф. Б. Себастьяни[116].

11 декабря Наполеон находился в Кутно, откуда отправил ряд распоряжений, которые касались необходимости успокоить европейские столицы, прежде всего Вену и Берлин, насчет сохранения Наполеоном в своих руках полного контроля над ситуацией и обеспечения со стороны австрийцев и поляков дополнительных военных усилий. Ночью император должен был прибыть в Позен[117].

Несмотря на то что события 12 декабря, казалось бы, можно реконструировать в деталях благодаря, во-первых, докладу Бертье императору, помеченному Ковно 12 декабря, во-вторых, еще одному докладу начальника Главного штаба, также составленному для Наполеона и помеченному Вирбалленом[118], 5 часами утра 16 декабря, в-третьих, целому ряду приказов, подготовленных Бертье для генерала Эбле, маршала Нея (два приказа, помеченных полднем и 9 часами вечера 12 декабря), в-четвертых, сохранившемуся фрагменту послания Нея к Бертье (все эти бумаги проработаны еще Ф. Ребулем), вопросы остаются. Главный из них связан с разночтениями между докладом Мюрата Наполеону, помеченным местечком Скрауце[119] (Skrauce) 13 декабря, и бумагами Бертье. Если Мюрат утверждал, что совещание, которое он провел с высшим генералитетом по ключевому вопросу о сдаче Ковно и дальнейшем отступлении, а также о путях этого отступления, имело место 13 декабря, то из приказов, отданных Бертье, следует, что это совещание уже завершилось к 9 часам вечера 12-го