Русская история с древних времен до конца XVIII века. - стр. 44

Дело в том, что наряду с уцелевшими племенными организациями у восточных славян в то время были уже союзы и разноплеменные, группировавшиеся вокруг некоторых крупных городов – Новгородский, Полоцкий, Смоленский, Киевский. Эти союзы располагались как раз по великому водному пути из варяг в греки, по которому шла бойкая, оживленная торговля. Эти союзы возникли в недрах некоторых племен, – словен ильменских, кривичей и полян, но уже вне племенных ограничений. В возникшие здесь торговые города сбился пришлый люд с разных сторон; к этим городам стали тяготеть, волей или неволей приступили к ним в союз, поселки разных окрестных племен. Поэтому и во главе этих союзов стали становиться уже не племенные князья или старейшины, а тоже разные пришлые, сильные люди. В качестве таких вождей и явились в этих союзах норманнские конунги, в IX и X веках рыскавшие по всей Европе со своими дружинами. К нам на Русь они явились отчасти для грабежа и поборов с населения, отчасти в качестве купцов, торговавших с Византией и Востоком. В XI веке еще помнили об некоторых конунгах, стоявших во главе городовых союзов восточного славянства. Таковы были Рюрик, стоявший во главе Новгородского союза; Аскольд и Дир, стоявшие во главе Киевского союза; Рогвольд, стоявший во главе Полоцкого союза; Тур, княживший у дреговичей в городе, получившем его имя Туров, и т. д. – так находит свое приложение и теория Ключевского о городовых волостях.

Итак, общественная организация восточного славянства накануне его политического объединения была, несомненно, сложная и разнообразная. В ней можно наблюдать наслоения разных эпох, разных стадий общественного развития. Жива была еще и родовая организация; кое-где уцелела организация племенная; но наряду с этим образовались уже чисто политические союзы людей, объединенных соседством и общностью интересов. Наряду с родовыми старейшинами и племенными князьями у восточного славянства появились уже пришлые вожди с дружинами, навязывавшие свою власть населению.

Рядом с простотой социального состава в родоплеменных союзах появились и сложные социальные организации в больших городах, где уже отложился богатый класс, появились большие и меньшие люди, купцы, житьи люди, рабы и челядь.

В таком предположении нет ничего невероятного. Разнообразие, сложность общественной организации и быта наблюдается во все исторические эпохи. Тем более могли иметь место эти разнообразие и сложность у восточных славян в ту эпоху, когда они не слились еще в один народ, не объединились под одной государственной властью, представляли ряд местных союзов, раскиданных на огромных пространствах Восточной Европы.

По свидетельствам арабских писателей IX и даже X века, восточные славяне не составляли одного народа, но делились на множество отдельных племен, между которыми царствовала вечная вражда. «Если бы славяне, – писал Масуди (начало X века), – не были так раздроблены и если бы между отдельными их племенами было менее несогласия, то ни один народ в мире не в состоянии был бы им противиться».