Русская идея как философско-исторический и религиозный феномен - стр. 15
Итак, выходит ли философия истории в лице ряда ее представителей на прямую связь с проблемой национальной идеи? Не ставя, естественно, задачи аналитической оценки названных выше философско-исторических концепций, мы коснемся лишь одного «среза» этих теорий – мотивационной составляющей исторического процесса. Только так, на мой взгляд, возможно гипотетически ответить на главный интересующий нас вопрос о философско-исторической разработке проблемы национальной идеи.
Вновь обратимся к А. Дж. Тойнби. Представляется, что субъективно-психологический механизм объективного исторического процесса в концепции английского мыслителя выражен достаточно рельефно. Он «звучит» – с различной степенью глубины и яркости, во всех стадиях развития цивилизации: вызов и ответ в исследовании генезиса цивилизации; порыв в ходе ее развития; критерий роста цивилизации в прогрессивном процессе самоопределения общества; надлом цивилизации в силу появления острых противоречий между творческим меньшинством и нетворческим большинством; проявление распада цивилизации – раскол в социальной системе, в душе, в области религии, искусства, варваризация и вульгаризация правящего меньшинства.
В качестве основного критерия дифференциации цивилизаций Тойнби выделяет духовно-нравственный уровень в их развитии. Духовные личности, по Тойнби, как было отмечено выше, воплощают Волю Божию, а нравственность выдающихся личностей – детерминант их творческих потенций.
Попытаемся ответить на поставленный выше главный для темы вопрос: выходит ли концепция Тойнби непосредственно на проблему национальной идеи? Казалось бы, выходит, если во главу угла поставить субъективно-психологический механизм в развитии цивилизаций, развернутый Тойнби в анализе их генезиса, роста, надлома и распада. Однако, как представляется, на ту доминанту, без выяснения которой проблема национальной идеи не может стать во весь рост, он выходит не совсем конкретно и вразумительно. Имеется в виду мотивационная составляющая всемирно-исторического процесса. Конечно, опосредованно, а в ряде случаев имплицитно английский философ касается мотивационного «механизма» человеческой истории, но прямых выходов к проблеме национальной идеи не видно. Приведу некоторые примеры из его теории.
A. Схема вызова и ответа. Реакция народов на специфику природных условий (ответ) весьма далека (хотя и не оторвана) от мотивов целенаправленного взрыва масс как ответа на угрожающие им социальные (!) опасности. В этой связи «порыв» масс, казалось бы, близок к социальному мотиву и соответственно к природе национальной идеи. Но куда он, по Тойнби, направлен? Он, оказывается, ведет цивилизации (не народные массы) от вызова через ответ к дальнейшему вызову. Столь высокий уровень абстракции не только не проясняет вопрос, но и затуманивает его.
Б. Весьма далек, на мой взгляд, от мотивационного порыва масс тезис (один из ведущих в теории Тойнби) о том, что главная сила роста цивилизации – «творческое меньшинство плюс великие личности». Всеобщий порыв Тойнби берет под жесткое сомнение, считая, что интеллектуальный уровень масс растет очень медленно. Логический вывод его ясен: народные массы («нетворческое большинство») не могут в принципе заключать в себе взрывной мотив, а поскольку творческое меньшинство неизбежно деградирует (распад цивилизации), места для мотивационной составляющей всемирно-исторического процесса, строго говоря, не остается. В таком случае нет достаточных оснований для того, чтобы говорить о национальной идее масс, возникающей потенциально и реально во всех эпохах перед лицом прямых угроз судьбе наций и государств.