Русская Америка. Слава и боль русской истории - стр. 110
Так или иначе, факт особого доверия верховной власти к одному из руководителей РАК Резанову – это факт. Свои полномочия он передал Крузенштерну только в июне 1805 года, когда приступил к выполнению задач по налаживанию управления Русской Америкой. А замыслы у Резанова имели ломоносовско-шелиховский размах. Он предлагал занять всё побережье Северо-Западной Америки до залива Сан-Франциско, создать сильную военно-морскую эскадру, в союзе с Испанией предотвратить экспансию США и заложить базу политического и торгового могущества России в этой части Тихого океана. Подобная задача была России по силам, но – лишь в том случае, если бы и верховная власть мыслила на уровне Ломоносова, Шелихова, Резанова, Баранова… Император же Александр I ввязывался в противостояние с Наполеоном, чему очень способствовали каверзы, предпринимаемые в Петербурге Лондоном.
Всем проектам Резанова очень способствовало бы установление прямых и дружественных отношений с Японией, что понимал и Резанов, и министр коммерции Румянцев, и даже – сам император, направивший Резанова на Дальний Восток с «японской» миссией. Стремление Александра – пусть и не очень внятное – к связям с Японией являлось для интересов России полезным, хотя здесь надо хвалить, пожалуй, не столько его, сколько дальновидных сановников вроде Мордвинова и Румянцева.
Однако японское посольство Резанова не удалось.
СТРАНА восходящего солнца тогда очень жёстко ограничивала любые контакты с внешним миром, и такой режим продержался не один век. Поэтому задача у Резанова была более чем сложной, но в принципе – выполнимой.
Вот как всё разворачивалось…
Ещё до отправления экспедиции Крузенштерна министр коммерции Румянцев подал царю 20 февраля 1803 года докладную записку «О торге с Японией», где писал:
«Известно, что со времен бывшего в Японии страшного христианам гонения и изгнания из оной португальцев одни только батавцы (голландцы. – С.К.) имеют близ двухсот лет в руках своих толико выгодный для них торг сей. Сама природа, поставя Россию сопредельною Японии и сближая обе империи морями, дает нам пред всеми торговыми державами преимущество и удобность к торговле, к которой купечество наше, как кажется, ожидает токмо единого от правительства одобрения…
Соображая местные выгоды торговли нашей с Японией, нахожу, что крайне бы полезно нам было производить оную весьма употребительными японцами в пищу рыбами и жирами, у нас в великом изобилии не токмо в Америке, но и на самых Курильских островах и в пределах Охотского моря добываемыми, выделанными из разных морских и земляных зверей кожами, разною мягкою рухлядью, моржовою и мамонтовою костью, сукнами и, испытав притом ввоз в Японию разных к роскоши служащих товаров, как-то зеркал и тому подобного, получить от них на обмен пшено, не только для американских селений, но и для всего Северного края Сибири нужное, штыковую медь, добротою своею в целом свете известную, разные шелковые и бумажные ткани, серебро, лаковые и многие другие вещи…»
Изложив все это, Румянцев предлагал:
«На сей предмет не благоугодно ли будет Вашему императорскому величеству с отправляющимися ныне в Америку судами назначить род некоторого к японскому двору посольства и, употребя к исполнению сего важного предприятия человека с способностями и знанием политических и торговых дел и ободря его особливым Вашего императорского величества покровительством, поручить ему сделать японскому двору приличным образом правильное о достоинстве Российской империи внушение, положить тамо прочное основание торговли и постановить на предбудущее время дружественные отношения между обеими империями…»