Русская Америка. Слава и боль русской истории - стр. 106
А 13 июля 1804 года в гавань Св. Павла на острове Кадьяк вошла «Нева» Лисянского. Там Лисянского ожидало письмо А. А. Баранова с просьбой о помощи. Сам Баранов ещё по весне выступил со 120 русскими промышленниками и 800 алеутами на 4 кораблях и 300 байдарах к Ситке – «сворачивать» возникшую негативную ситуацию.
В сентябре силы Баранова и «Нева» соединились у Ситкинского залива и начались непродолжительные военные действия. Вскоре всё завершилось взятием индейской крепости – выстроенной, скорее всего, под влиянием янки, и очередным замирением с тлинкитами. В брошенной крепости осталось около сотни русских ядер, две небольшие пушки, несколько сломанных ружей, до полусотни трупов, и ещё одно, о чём сошедший на берег Лисянский позднее написал так: «…я увидел самое варварское зрелище, которое могло бы даже и жесточайшее сердце привести в содрогание. Полагая, что по голосу младенцев и собак мы можем отыскать их в лесу, ситкинцы предали их всех смерти».
По окончании боёв вместо разорённого Михайловского Барановым был основан Ново-Архангельск с крепостью о шести пушках. Он и стал столицей Русской Америки. Сразу же начались и строительные, и оборонные работы. Пока что приходилось жить, будучи постоянно готовым к отпору враждебным «колошам». Резанов, после прибытия в российские колонии, сообщал в Петербург: «Всюду в проливах выстроили крепости… пушки наши всегда заряжены, везде не только часовые с заряженными ружьями, но и в комнатах у каждого из нас оружие составляет лучшую мебель».
Лишь во второй половине лета 1805 года Лисянский ушёл из Ново-Архангельска курсом на южнокитайский порт Кантон (Гуаньчжоу). С 1757 года это был единственный китайский порт, открытый для иностранной торговли, а экспедиция имела, кроме прочего, и задание установить морскую торговлю с Китаем в дополнение к традиционной сухопутной, которую Россия вела с китайцами через пограничную восточносибирскую Кяхту в Забайкалье.
В Кантон же направлялась из камчатской Петропавловской гавани и «Надежда» Крузенштерна. Она успела раз там уже побывать, потом зайти в японский порт Нагасаки, доставить туда Резанова и из Японии вернуться на Камчатку с Резановым же, о чём – позже.
Между прочим, на Камчатке Крузенштерн оставил часть корабельных орудий, необходимых для отражения налётов американских банд уже и на Камчатку. Русская активность в Тихом океане нравилась янки всё менее, и они начинали вести себя всё более нагло и беззаконно. Оставил Крузенштерн камчатским жителям и запас соли на несколько лет, в чём они терпели жестокую нужду.
В НОЯБРЕ 1805 года оба судна пришли в Кантон… «Надежда» добиралась от Камчатки до Кантона сорок дней, а «Нева» от Ново-Архангельска (Ситки) – намного дольше. Выйдя 21 июня русского стиля из Ситки, она, по донесению главного комиссионера русской кругосветной экспедиции, приказчика РАК Фёдора Ивановича Шемелина, пришла на Кантонский рейд только 22 ноября. И вот об этой задержке надо сказать особо, прямо предоставив слово Шемелину, который 21 декабря 1805 (2 января 1806) года сообщал Главному правлению РАК из Кантона:
«Здесь обязан я донести о «Неве». Она… в 21 число июня отправилась в Кантон, и когда б она прямо стремилась к своему предмету, то в Кантон пришла бы неотменно в августе, и тогда, когда ещё ни одного судна американского не было в приходе здесь с бобрами, и тогда натурально продан был бы груз компании выгоднейшим образом, нежели теперь. Но страсть начальника корабля (то есть Лисянского. – С.К.) к открытию новых земель и островов привела в забвение выгоды компании…»