Русская Америка - стр. 34
Это, как водится, была лотерея – для всех ее участников. Промысел мог оказаться неудачным, провальным. При удаче акционеры получали несколько десятков тысяч рублей, при неудаче – разорялись совершенно. Точно так же и рядовой промысловик в случае удачной «командировки» мог обеспечить себя на всю жизнь, получив две-три тысячи рублей, зато в случае провала оставался в неоплатном долгу у хозяев «до конца дней своих».
Как это сплошь и рядом бывает, в выигрыше оставалось исключительно государство. Без разрешения администрации ни одно судно не могло отправиться на промысел (вот интересно, «лицензии» власти выдавали бесплатно или как? Лично я по цинизму своему в их бескорыстие что-то не верю). С добытой пушнины власти получали десять процентов – а потом брали еще пошлины с мехов, вывозимых с Камчатки и Алеутских островов в Китай. В общем, государство, в отличие от «бизнесменов», убытков не несло никаких, а прибыль получало с каждого «хвоста»…
Очень быстро отдельные хитрованы стали задумываться о монополии. История сохранила имя того, кому уже в 1753 г. пришла в голову эта светлая идея – иркутский купец Югов. Именно он предложил властям некое новшество: платить он будет не десятую часть, а треть, но зато ему предоставят исключительные права промышлять в определенном районе.
Власти, недолго раздумывая, согласились – поскольку, как уже говорилось, ничегошеньки не теряли. Выгода получилась обоюдная: монопольно промышляя на острове Беринга три года, иркутянин, вернувшись, честно заплатил треть – и ему осталось ровным счетом шестьдесят тысяч рублей. Правда, на том же острове Югов, лично руководивший промыслом, и умер – после чего идея монополии как-то стала забываться.
Освоив Алеутские и Командорские острова, русские стали прицеливаться и к материку, к самой Аляске – давно было известно, что и там всевозможный пушной зверь водится в изобилии. Осенью работавший на компанию купца Бечевина мореход Пушкарев первым из русских достиг Аляски и остался там на зимовку. Правда, первооткрыватель этот был «чистым» коммерсантом, в отличие от многих своих предшественников совершенно не озабоченный научными интересами и думал только об одном: как бы раздобыть побольше мехов. Субъект был, прямо скажем, неприятный – и очень быстро рассорился с алеутами. Причина опять-таки житейская: бабы. Должно быть, не вынеся длительного воздержания, Пушкарев вместе с подчиненными обошелся с несколькими алеутками самым хамским образом, называя вещи своими именами, полюбил силком… Алеуты (в чем их трудно упрекнуть) напали на русских, нескольких убили, сожгли временный лагерь. Русские в ответ казнили семерых взятых ранее заложников. Тогда алеуты атаковали новый лагерь уже большим отрядом, с трудом удалось отбиться огнестрельным оружием, но стало ясно, что нормальной жизни тут Пушкареву уже не будет. Он вернулся на Камчатку с мехами на сумму 52 тысячи руб. К чести русских, в безобразиях не замешанные по возвращении подали жалобу на остальных за их бесчинства над алеутами. К чести камчатских властей, они отреагировали достаточно жестко: все сорок виновных были лишены права выходить на промысел «на вечные времена», и их обязали заниматься хлебопашеством. Сам Пушкарев тоже стал «невыездным» и впоследствии зарабатывал на жизнь, нанимаясь в качестве проводника к государственным морским экспедициям.