Русалка для миллионера - стр. 10
Он уже бывал в моем бунгало в мое отсутствие. Случается, что я на пробежке, или отплываю на яхте. Так что я знаю, что он скоро уйдет. Подождет меня минут пять и свалит. А мне лишь нужно придержать эти пять минут русалку, уже затачивающую зубки о мою ладонь.
— Перестань кусаться, — шиплю я. Выжидаю, пока она успокоится. Потом тихонько предупреждаю: — Отпущу, если пообещаешь молчать.
Она замирает, неубедительно кивает, и я все-таки сжаливаюсь над ней. Чувствую же, что дышать девчонке трудно.
— На по-мощь!!! — орет она, стоит моей ладони убраться с ее лица.
Вот козюля!
Заваливаю ее на песок. Снова ладонью закрываю ее рот и оборачиваюсь через плечо.
Сторож выволок себя из бунгало и уже зорким взглядом выискивает источник звука. Надеюсь, он сочтет этот хриплый скулеж криком баклана и утащит себя уже на соседний остров. Но нет, стоит как изваяние. Вряд ли меня ждет, чтобы сигаретку стрельнуть. Учитывая, что я не курю, и он об этом знает.
Вроде спускается на пляж, опять включает свой фонарик и плетется вдоль кромки воды.
Русалка умудряется выть даже через мою ладонь. Надавлю сильнее — боюсь, ее головенка не выдержит. А сторож тем временем все ближе. Уже в каких-то двадцати метрах от нас и замедляет шаг, ушастый.
Смотрю на капризную красотулю подо мной и понимаю, что она не заткнется. В голове щелкает лишь одна шальная мысль, и я, резко убрав ладонь, склоняюсь к ее разомкнувшимся губкам. Не даю даже пикнуть, накрыв их поцелуем.
Она замирает. Даже дышать перестает. Но этим только позволяет мне войти во вкус.
Дьявол! Какая же она вкусная: карамель с миндалем и медом. А еще невероятно податливая, отчего у меня вспышки сверкают перед глазами.
Проходит не меньше минуты, прежде чем она очухивается и отталкивает меня с глухим хрипом:
— Ты вконец оборзел?!
Я облизываюсь, как наевшийся кот, и мурчу:
— Да ладно, рыбка, тебе же понравилось.
Она демонстративно отплевывается, вытирает губы тыльной стороной ладони и заявляет:
— Как будто с жабой поцеловалась!
— Ага! Все-таки поцеловалась! Это значит, что ты тоже целовала меня, — посмеиваюсь я.
— Это значит, что у тебя глюканы на фоне одиночества, — она тычет в меня пальцем, позабыв, что мы тут прячемся от любопытного сторожевого носа.
— Странно. Девушкам всегда нравились мои поцелуи.
— А я назвала бы их одним словом — «фубля»!
Черт, обозленная она еще прекрасней. Я как недоумок завороженный наблюдаю за тем, как она поднимается, дергаными движениями отряхивается от песка и упирает руки в бока. Теперь хоть кричи, хоть в фанфары труби. Сторож помахал нам хвостиком, и до утра на наш остров никто не явится.
— Как же ты меня бесишь, — со вздохом признается русалка. И делает это таким учительским тоном, словно я двоечник провинившийся.
— Так мы идем в туалет или как? — развожу я руками.
Цокнув языком, она обходит меня, выбирается из зарослей и шлепает к бунгало. Я едва поспеваю за ней, как он уже забегает на террасу и захлопывает дверь ванной перед моим носом.
— Ну что ж, ладно. Надеюсь, ты без меня разберешься, как унитазом пользоваться, — смеюсь я, отходя от двери и локтями опираясь о деревянные перила.
— Еще и тебя научу, — приглушенно огрызается русалка, а вслед за этим до меня доносится шум открытой воды.
Она что, в душ полезла? Господи, мы так до утра спать не ляжем!