Русалка для мажора - стр. 33
– Серьёзно, Ник? Как уместить? Не брать хреновы шмотки, а забрать их утром! Близняшки тебе бы слова не сказали, пацанам – ровно на вещи. И поместилась бы.
Жму плечами, оставляя ругань парня без ответа. Может, где-то он прав. При желании я могла бы просто сесть на пол, и так доехать до берега. Без лишних хлопот.
Но желания не было, в чём я не хочу признаваться. Остаться на ночь среди открытого моря – опасная и будоражащая идея, которая мне очень нравится. И когда услышал слова отца, то в душе обрадовалась.
Любимое море, которое сейчас нагоняет страх. Лето, солнце. Исаев, которого не должно было быть рядом. А дома… Папа со своеобразной заботой и вниманием.
Я понимаю, что отцу непривычно. Я долгое время жила без него, а после, когда переехал сюда – жила в общежитии, за сотни километров. Что в школе, приезжая только на выходные, что в университет – очень-очень редко.
Мы оба не до конца понимаем, как вообще жить вдвоем. Поэтому ничего удивительного, что иногда папа забывает о заботе, а в другой момент включает её в излишке.
Но Исаев не имеет права осуждать кого-то, просто основываясь на одном впечатлении. Поэтому я кусаю губу и стягиваю футболку, оставаясь в купальнике, чтобы получился равномерный загар. Падаю на живот и рассказываю всё.
На самом деле, я жутко надеюсь, что Ник меня перебьет. Глупой шуткой, своими словами. Или просто скажет, что это какая-то фигня. Но парень молчит, внимательно слушая.
И лучше бы уже приставал, чем создавал впечатление, что ему интересно. Потому что возвращается иллюзия, что этого года не было. Мы снова лежим на гальке, слушаем шум прибоя. И говорим о разных мелочах.
Только это уже было, а потом было горько. Черт, ладно, одна ночь на пляже – мне никто ничего не обещал. Да и глупо на что-то надеятся, всего лишь прогулка.
Но то, что Ник меня не узнал… Чёрт, это как за живое. Постоянно теребит рану, не давая зажить. Я не влюбилась в него за один день, но думаю, что могла бы. И…
Я ведь даже не уверена почему не хочу признаваться Нику о том, что мы знакомы. Марго, да. И я не хочу терять её после стольких лет дружбы. Но рыженькая меня поймёт, наверняка. Лиза, наверное, не поняла бы. Слишком категоричная и не делает первых шагов.
Но ведь есть ещё душащая обида. Что я не стала такой значимой для Исаева, как он для меня. Не осталась в памяти даже блеклым следом, ниточкой, которая бы заставила его помнить.
И признаваться в этом – жутко обидно и стыдно, да.
– У тебя в семье всё по-другому, да? – переворачиваюсь на бок, встречаясь взглядами с парнем. – Вас же много детей.
– Тринадцать, почти. Но большинство ещё живёт с родителями. Звучит фигово, особенно когда тебе двадцать три. Предки отказались оплачивать съем квартиры. Если хотим – должны сами себя обеспечивать. И звучит как зажравшийся подросток, но терять банковскую карту не охота. Как минимум, пока не встану на ноги.
– Мне казалось, у тебя обеспеченная семья. Раз уж ты снял яхту.
– Да это старые братья, придурки, виноваты. Они первыми съехали, как поступили в университет. Ну и устраивали вечеринки чаще, чем ходили в университет. Если коротко – поругались с родителями, когда стоял вопрос об отчислении. И братья пошли в армию.
– И что? Помогло?
– Ага, Вадима с Максом ничего не исправит. Поэтому они психанули и подписали контракт на службу, через год, вроде, возвращаются. У них с отцом своя война – кто кого переспорит.