Русалка для мажора - стр. 10

Но дрожь по спине не могла появиться просто так, сама по себе. Определённо что-то должно было быть, вынуждая меня лететь в рубку, обеспечивать себе спокойствие.

Уверена, что меня ещё будут гонять пару раз, а потом успокоятся до тех пор, пока не остановимся. Тогда их только пересчитывать в море, надеясь, что одной конкретной черной макушки я недосчитаюсь. 

Слышу приглушенный смех, потом – дикий ржач. Девушка шипит и что-то им втолковывает, чтобы вели себя тише. А к моменту, когда я высыпаю орешки в тарелку, возвращается и Агата. 

– Нам долго ещё плыть? 

– Около тридцати минут; мы обходим по дуге опасные места и остановимся там, где безопасно. После можете плавать сколько угодно. – Забираю у Стаса пустую баночку из-под колы. – Или поменять место, как захотите. Надо только предупредить, чтобы рассчитывать время.

– А есть красивые места? – Близняшка Агаты хмурится. – Я бы сделала фотки.

– Тебе лишь бы фото! – Ник закатывает глаза, за что получает подзатыльник от самой Агаты. А я совсем не злорадствую, ага! – Агата, блин! За борт пойдёшь, как безбилетник.

– Злой ты, Ник. Не любишь меня. – Она падает на его колени, прижимаясь головой. – Утоплюсь с горя. Но любишь же?

Натягиваю улыбку, нахожу пустую тарелку из-под фруктов и ухожу в свой закуток. Несусь туда, не обращая внимания на то, что яхту качает на волнах. Самой хочется за борт броситься!

То есть, никаких же причин нет. Кроме Исаева! Потому что он пристаёт ко мне, а теперь на нем какая-то девица лежит, которая ещё и курит украдкой, потому что Ник не одобряет. 

Выбрасываю мусор, мою посуду. Хочется пойти и придушить кого-то –просто из принципа, из женской солидарности. Папа же вечно говорит, что мне нужно поддерживать женский род, а не топить его своими фразочками. Вот, отомщу за Агату!

Медленно дышу, пытаясь понять, от чего меня так повело. Ник мне никто, это точно не ревность. Обида? Скорее всего. Что-то вроде желания нравиться тому мальчику, который мне вовсе не сдался. У всех же такое бывает.

Пережидаю пару минут, убеждаясь, что никому больше ничего не нужно, а затем поднимаюсь к Тома. Тот включил себе русскую попсу, пытается подпевать. Улыбается, когда видит меня.

– Всё, угомонились? Они, вроде, спокойные.

– Вроде...

– Ты зачем девчонку ко мне прислала? Не люблю же запах табака. А если моя услышит – вынесет мозги.

– Её парень против курения.

– Похвально! Ладно, просто чтобы не часто. Она ещё на корточках сидела, как школьник. Кто-то увидит – не так поймёт. И её парень тогда не просто «против» будет.

Фыркаю, ничего не отвечаю. Кручусь рядом с Тома, пытаюсь убить время. Мне нечем заняться в таких поездках, а ни одного учебника с собой не взяла. Теперь буду томиться и выискивать приключения.

Поставляю лицо под солнечные лучи, падая на маленький диванчик. Всё мечтаю, что у меня появятся веснушки. У Марго и Лизы они были, пусть обе и прятали их под слоем косметики. А мне очень хочется, но не получается. Для какой-то фотки даже специально рисовала карандашом для бровей, но выглядело жалко.

Интересно, это у всех так, что у других нам нравится то, что им сами не нравится, и наоборот?

– Не выспалась? – спрашивает Тома после того, как я пропускаю его фразы мимо ушей. – Ты надолго к нам?

– На пару недель – точно, может, покатаюсь по побережью немного. А в конце августа – обратно на учебу.