Русь против европейского ига. От Александра Невского до Ивана Грозного - стр. 25
Военные действия в Эстонии, ведомые столь воинственным «монахом», разозлили даже епископа Альберта, хотя его трудно заподозрить в чрезмерном миролюбии к упорствующим в своих заблуждениях язычникам. Конфликт между епископом и орденом, который он же создал, разгорается. Самостоятельность действий меченосцев его напрягает, Альберт не может не видеть всей этой рыцарской самодеятельности. У него свои планы, своя политика и своя география. В 1209 году епископ считал преждевременным нападение на эстов. Тем более что речь шла уже не о столкновении с вассалами ослабевавшего Полоцкого князя, а с умелыми ратниками из Новгорода и Пскова. Земли эстов входили в орбиту влияния этих городов, а потому столкновение интересов было неизбежным.
Но комтур Вендена не желал считаться даже с этим. Он был одержим одной страстью – к походам. Хотя Бертольд был монахом, но в нем преобладал рыцарский дух. Возможно, он видел себя уже новым Боэмундом и считал завоеванные земли потенциально своими, а себя местным царьком. Рассматривая его достижения, с трудом верится, что все его деяния были именно во славу Господа.
В том же 1209 году магистром ордена становится Волквин, тоже не отличавшийся миролюбием, и как следствие, конфликт с Рижским епископом только усугубляется. Агрессивные же действия Бертольда только на руку новому магистру. Однако в хрониках невозможно найти и малейшего намека на то, что Бертольд действует не сам, а по приказу своего начальства. Даже после заключения епископом мира с эстами Бертольд не вложил свой меч в ножны, игнорируя приказы руководства. Хронист пишет: «Бертольд же венденский и Руссин со своими лэттами не приняли мира и приготовились к битве. В 1209 году Он со своими вендами собрал союзных латгалов и пошел по земле эстов». Опять кровь, пожары и большая добыча.
Так было каждый год, а иногда и по два раза за сезон. Постепенно слава Бертольда растет, и теперь он опасен для епископа Альберта даже больше, чем сам магистр. Ибо все большее число пилигримов, из людей Рижского епископа, желают поискать воинской славы и хорошей добычи под знаменем Бертольда. А ведь это те самые крестоносцы, которых сагитировал на это путешествие и лично привез в Ригу сам епископ Альберт. Они не станут братьями-монахами, они приехали в Ливонию лишь на определенный срок. Их цель получить полное отпущение грехов и заработать на дальнейшую безбедную жизнь. Получив и то и другое, эти люди вернутся восвояси. Они больше напоминают контрактников. Да и пополнять дружину Венденского комтура не являлось целью Рижского епископа. Дело у них с Бертольдом, в целом, одно, а вот пути и методы разные.
В 1210 году Бертольд снова собрал войско. В этот раз рыцари епископа, готовые проявить чрезмерное усердие на ниве добычи трофеев, пошли с ним. Воинственный комтур затеял новый поход, который обещал быть не только славным, но и выгодным. Рижский епископ, осознав, что уже меченосцев не остановить, решил присоединиться к захвату новых земель в Ливонии. Так люди епископа официально выходят в поход, организованный Бертольдом.
Хронист вещает об этом так: «После этого Бертольд собрал войско, а с ним пошли слуги епископа, Сиффрид и Александр, и многие другие, ливы и лэтты. Придя к замку Оденпэ в Унгавнию, они нашли там мало народу. Жители, по своей малочисленности, со страху впустили Бертольда в замок, говоря о мире, а в это время слуги епископа с некоторыми ливами, не зная, что Бертольда мирно приняли в замке, ворвались туда с другой стороны, а вслед за ними и все войско. Заняв верхушку горы и захватив главное укрепление, они овладели замком, перебили мужчин, женщин взяли в плен и захватили большую добычу; некоторым же удалось спастись бегством. Там стояли несколько дней, разделили между собой захваченное, замок подожгли и возвратились в Ливонию