Русь и Орда - стр. 29
– Все сказал? – спросил Василий, когда посол умолк.
– Все, что наказано было, княжич.
– Теперь слушай и передай своему князю ответ: князь земли Карачевской, Пантелеймон Мстиславич, брату своему, князю Глебу Святославичу, поклон шлет и слово: «Холопов твоих беглых к себе николи не беру, а вольным людям, отколе бы они ни пришли, место и помогу даю и впредь давать буду, ибо таков на Руси обычай. А Голофеева и детей боярских твоих взял я за татьбу на моей земле и откуп на них положил в пользу людишек, ими побитых и пограбленных. И без того откупа их не отпущу. А коли мир между нами ты порушишь и силою схочешь своих людей отбить, в тот самый час, как дружина твоя подступит к Карачеву, Голофеева велю повесить на башне, чтобы всем добро видать было». Я сказал.
Брянский посол поклонился в пояс и сделал шаг назад.
– Погоди, – сказал Василий другим тоном, – теперь, когда с делом покончено, слово мое будет к тебе: ты на меня обиды не держи, Степан Афанасьич, то я не тебя, а посла брянского князя на крыльце принимал. А поелику ты больше не посол, а гость, милости прошу в трапезную, нашей хлеб-соли отведать.
Никите Толбугину не составило труда вторично пообедать, потчуя брянского гостя, который оказался старым его знакомцем. От крепких настоек и меда язык у сына боярского Маслова скоро развязался и поведал много интересного.
По его словам, народ в Брянске бунтовал почти открыто. По селам и деревням ходили странники и юродивые, предвещая скорый конец света и возмущая смердов против бояр и князя, которого называли они антихристом. На минувшей неделе под самым Брянском были сожжены и разграблены вотчины двух бояр, а все их холопы и кабальные смерды ушли в леса. Была сделана попытка поджечь хоромы самого князя, на что он ответил жестокими казнями. Брянский епископ Исаакий увещал Глеба Святославича не доводить дела до крайности и пожалеть народ, но князь словам владыки не внял и приказал своим дружинникам на месте рубить голову всякому, кто станет бунтовать, смущать народ или оказывать неповиновение своим господам и властям.
В общих чертах почти все это Василий уже знал от своего лазутчика. Выслушав теперь рассказ Маслова, он окончательно убедился в том, что Глеб Святославич, несмотря на свои угрозы, войну с Карачевом начать не сможет, ибо смута в Брянске заварилась всерьез и надолго.
События вскоре подтвердили правоту Василия. Не прошло и недели со дня появления в Карачеве брянского посла, как из Брянска явился другой сын боярский, который сполна вручил Василию откуп, назначенный за Голофеева и других пленников.
– А детей боярских наших их семьи откупают, – добавил он, – князь же Глеб Святославич о том ничего не ведает.
Выслушав посланного и поняв наивную уловку Глеба Святославича, желающего замаскировать свою уступку, Василий, усмехаясь, ответил:
– То нам все едино, кто за них откуп дает и кто о том ведает, а кто не ведает. Можешь забирать своих земляков, да посоветуй им вдругораз мне не попадаться!
Глава 7
В один из следующих дней, вскоре после обеда, Василий в сопровождении Никиты выехал из малых ворот карачевского кремля. Любимый его аргамак Садко сверкал богатым убранством, да и сам княжич был сегодня одет нарядно: на нем был синий, в талию, кафтан из шелковой камки, с меховыми оторочками и серебряным шитьем, легкие сафьяновые сапоги, расшитые цветным бисером, и низкая соболья шапка с голубым верхом. На поясе висела богато оправленная сабля.