Рунное наследие 2. Кровная месть - стр. 13

Квэн любил выбирать для своих вылазок южную часть города, в которой находился главный рынок. И на то имелся ряд причин: там встречались самые тёмные дороги и, соответственно, обитали отбросы общества. И пусть об этом неблагополучном районе знали все жители Амулетного города, но через него можно было разительно сократить путь из Золотого квартала в Деревянный. А значит, если кто-то из мастеровых опаздывал с заказом или торопился поскорее завершить изделие, труд над которым включал в себя работу как по дереву, так и по металлу, – он шёл через квартал Мечты. И такому названию имелось простое объяснение – в этой части города находилась большая часть увеселительных заведений, где люди отдыхали: гуляли, пили, плясали, играли в карты, дрались и делали на этом ставки. В общем, в этом квартале каждый мог найти именно тот способ расслабиться, который был ближе всего, о котором мечтал весь рабочий день.

Кроме того, из тёмных закоулков нередко доносились томные стоны, страстные вскрики и ритмичные звуки той любви, что дарили или продавали ночные девушки-мотыльки.

Подойдя к кабаку с красноречивым названием «Пьяная кобылка», Квэн остановился, чтобы понаблюдать за окрестностями и высмотреть для себя потенциальных жертв – тех, кто тоже охотится, только не за жизнями, а за звонкой монетой. Спустя некоторое время он заметил, что за ним следят, поэтому решил сделать вид, будто всё никак не решится зайти внутрь.

– А тут хорошая выпивка? – спросил он у тучного мордоворота, стоявшего у входа в кабак, сложив руки поверх своего пуза.

– Тебе чего, малец? – прогрохотал тот басом, зыркнув на парня. – Тут не подают молоко, или чем ты там мочишь глотку? Иди отседова, пока по шеи не дал. Ну! – он замахнулся рукой и вернул её на прежнее место.

Квэн был только рад такой реакции и, сделав вид обиженного юнца, которому мама не разрешила погулять с друзьями, не спеша пошёл в сторону бойцовского дома. Краем глаза он заметил, что за ним бесшумно последовали две тени, но, к его удивлению, по дороге к «Наваляй дураку» никто так и не показался.

Списав всё на мнительность, Квэн выбросил из головы подозрения, когда послышался шум и восторженные крики, доносившиеся со стороны бойцовского дома. Правда, трудно было назвать домом четыре столба и крышу, что они держали. Поэтому, стоило Квэну выйти из-за поворота, как перед ним открылась дикая картина: куча людей столпилась вокруг специально сооружённой деревянной площадки, обтянутой тканью, и с азартом глазели на бой двух человек, похожих друг на друга габаритами и окровавленными лицами.

Народ ликовал. Кто-то кричал: «Слева бей, слева», «Да уходи ты вправо», «Чего ты телишься? Вали его уже!». Атмосфера среди зрителей накалилась до такого градуса, что стоило бы кому-нибудь плюнуть в глаз, как толпа тут же выпустила бы пар.

Квэну тоже нравилось зрелище. Стоило подойти поближе, как он и сам почувствовал желание с кем-нибудь сразиться на импровизированной арене. Но он трезво оценивал свои шансы и знал, что не выстоит и десяти ударов сердца против даже самого слабого громилы, если вообще можно сочетать эти два понятия.

Квэн развернул свёрток в кармане и ухватился за рукоять уже без всяких преград. Чувства обострились. В нос тут же ударил дурманящий запах крови, а в ушах послышался пульсирующий шум, напоминавший по ритму барабаны. Обострившаяся реакция позволила замечать то, что в обычном состоянии было недоступно: Квэн удивился, почему тот человек, которого били на арене, не может разглядеть очевидных движений, которые начинаются от ноги, медленно переходят в плечо и лишь затем переходят в удар, наносимый соперником.