Рукопись, найденная в Выдропужске - стр. 30
– Зайдёшь? Буду звонить господину Кузнецову.
– Иду.
С наблюдателем от заказчика – потому что считать его помощником я пока вовсе не готова! – мы встретились в комнате для переговоров. Оказывается, отель и такую услугу предоставлял, молодцы какие. И тётушка молодец, потому что сообразила это разведать, когда получала ключи.
Господин Кузнецов оказался высоким, широкоплечим, очень коротко стриженым, лет на пять меня старше. Ещё у него имелись глубоко посаженные глаза непонятного цвета, сильно загорелая кожа и прижатые уши, как бывают у боксёров. А, и небольшой белый шрамик, пересекающий левую бровь, очень хорошо заметный на загаре.
Мы обменялись рукопожатиями, я представила Ядвигу Феликсовну и села за стол, положив перед собой папку с распечатками нарытых сведений. Наш визави вообще-то неплохо держал покер-фейс, но, когда услышал имя тётушки, что-то дрогнуло в его лице, бровью повёл, что ли. Это получается, фамилия Гонсовская ему известна? Интере-есно…
– Итак, дамы, каков ваш план? – поинтересовался Кузнецов.
– Меня на данный момент интересуют два места здесь, рядом с Торжком, – я без надобности переложила листы бумаги. – Село Выдропужск и деревня Вешки.
– Вешки сохранились?
– Да. Правда, из села стали деревней, да и жителей там осталось что-то около шестидесяти человек, но я считаю, съездить туда нужно.
– Не уверен, что усадьба, где умер Чевакинский, сохранилась…
– Уверена, что нет, – я пожала плечами. – И скорее всего, искать там нечего. Но мой опыт работы не позволяет оставлять за спиной неисследованные точки. О последних годах жизни Чевакинского мало что известно, но практически наверняка умер он именно в родовом имении. И, если сохранился какой-то «последний проект», бумаги могли остаться там.
– Двести пятьдесят лет, – протянула тётушка, разглядывая ногти. – Новые владельцы, которых вряд ли так уж интересовала архитектура, ещё одни новые владельцы… имение ветшает, барский дом разрушается, а потом семнадцатый год и революция… Я бы поставила коробку хороших конфет против гнилой картошки, что, если что-то и было оставлено просто в доме, то это погибло безвозвратно.
Я снова пожала плечами; у меня так какая-нибудь мышца растянется и будет производственная травма, ей-богу!
– У нас есть заказ. Найдём мы рукопись или нет, сохранилась она или была мышами съедена, я должна искать и найти если не документ, то доказательства того, что его не существует.
– Очень… правильная позиция, – краешком рта усмехнулся Сергей Михайлович. – Давайте обсудим конкретный план. Я бы предложил ехать на моей машине, что там за дорога к этим Вешкам, неизвестно.
– В любом случае вы едете на вашей машине, – перебила его Ядвига Феликсовна. – А Алёнушкин «Пежо» забираю я, у меня свои дела здесь в городе.
Господин Кузнецов и бровью не повёл на эти слова, хотя многое могло бы ему показаться странным. Ну в самом деле, что за дела могут быть в маленьком тихом Торжке у блистательной Ядвиги Феликсовны? Да и я, скажем прямо, на Алёнушку похожу разве что небольшим ростом да серыми глазами…
– Очень хорошо, – мой завтрашний шофёр посмотрел на меня. – Во сколько вы хотите выехать, Алёна?
– В девять? – предложила я. – Я бы начала с Вешек, но представления не имею, во сколько у них начинается жизнь.
– Деревня, коровы… Рано, я думаю.