Руины Ада - стр. 25
Дом нечестивца располагался на довольно бедной улочке рядом с трущобами, поэтому постройка не имела ни внешнего, ни внутреннего дворика. Зажатое между других скромных домиков жилище имело лишь два входа, один из которых располагался на плоской крыше. На оную, само собой, тоже забрались два воина, чтобы не дать светоненавистнику улизнуть. Крошечные оконца держали под прицелом несколько лучников, хотя через них едва ли мог протиснуться человек. Однако устав инквизиции предписывал быть готовым к любому развитию событий и пытаться предусмотреть всё. От перестраховки ещё никто не умирал, а вот от недостаточной осмотрительности погибли очень и очень многие слуги Света.
Наконец пара специально обученных человек принялась аккуратно выламывать ломиками деревянную дверь. Настолько тихо, насколько это вообще было возможно, чтобы не потревожить сон других граждан. Вполне возможно, соседи ещё не скоро поймут, что по душу одного из жильцов явились всемогущие инквизиторы. Такая неприметность казалась не слишком эффектной, но вселяла в сердца граждан куда больше благоговейного ужаса, нежели грубые задержания стражниками.
Неизвестность и неопределённость пугает. Воображение людей имеет склонность рисовать воистину жуткие вещи, с которыми не всегда может соперничать даже Ад. Никто не может напугать нас больше, чем мы сами.
Инквизиторы об этом эффекте, конечно же, знали. Жреческое сословие вообще осведомлено куда лучше всех остальных об особенностях человеческого восприятия, ведь от этой осведомлённости напрямую зависит их власть. Кто умеет повелевать сердцами и умами людей, тот в конечном счёте повелевает всем миром.
Ибо любая сила, даже волшебная, по своей сути груба и вторична. Сила служит не самому знатному, страшному или могущественному, а самому хитрому. Который умеет использовать силу посредством других. В этом и кроется настоящая магия. Магия жеста и слова в противоположность магии, напрямую воздействующей на реальность. Магия убеждения.
Но любая магия имеет пределы возможностей. И сейчас провокатор, который прекрасно владел риторикой и разжигал толпу своими речами, дрожащим голоском вопросил из-за готовой вот-вот поддаться напору двери:
– Кто там? Уходите, или я позову стражу!
– Зови-зови, – прошипел орудующий ломиком воин, но его напарник, согласно уставу, ответил: – Слуги Света пришли за тобой, нечестивец! Сопротивление бесполезно! Свет развеет тьму твоего богохульства!
– А, – понимающе вздохнул провокатор, – это вы. Тогда заходите.
В следующую секунду дверь распахнулась. Со стороны было не очень понятно, поддавшись ломику ли, либо её открыл хозяин дома изнутри. Два бойца сразу ворвались внутрь строения, третий, отбросив ломик и вытащив короткий меч, последовал следом.
Наступила полная тишина.
Ни воплей, ни лязга стали, вообще ничего. Трое бывалых бойцов просто сгинули в тёмном дверном проёме, словно провалившись под землю. Если бы раздались стоны и крики о помощи, окружившие дом воины встревожились бы и то меньше. Неопределённость пугала не только обывателей, но и тех, кто прекрасно знал об этой особенности восприятия.
Однако знание знанием, а непосредственные переживания часто перекрывают всё остальное. Правильно рассуждать и контролировать свои чувства – довольно разные вещи.