Рубиновый ключ для наследницы престола - стр. 18
– Какой ключ?
– От ларца, естественно, – он пожимает плечами, словно говоря: «Зачем вы меня спрашиваете о самоочевидном!»
– Какого ларца, чтоб тебя! Ясно, четко, внятно: какого ларца?
– Ну, от королевского ларца Галидорро.
Мы с Мирреком переглядываемся.
– Помилуйте, – потрясённо шепчу я, решив вмешаться, – а с чего вы решили, что этот ключ у меня? С чего вы вообще решили, что этот ключ – такой важный, раз он от королевского ларца – вообще находится не в вашей стране, а здесь, в Эйнелеме, и при чем тут я?
Он стремительно развернулся, мерзко улыбнулся мне и ответил:
– Я и сейчас продолжаю думать, что ключ у вас. И самое главное – там, – тут он поднял палец, указывая куда-то наверх, – тоже так думают. И там вас в покое не оставят. Вас будут преследовать до тех пор, пока вы не отдадите им ключ…
– Там – это где? – озадаченно интересуюсь я.
– В службе безопасности Галидорро. Думаете, вы нас поймали, и все? Кое-кто остался на свободе – за вами еще кое-кто следил!
– Но с чего бы ради?!
– А с того, что с недавних пор в Галидорро, как грибы после дождя, принялись появляться самозванцы с документами, из которых следовало, что они – законные принцы Галидорро и законные претенденты на престол!
– То есть как? – уточняю я. – Целое нашествие принцев?!
Ни фига себе, думаю я. Интересно, что это за явление такое?!
ГЛАВА 12
– Принцы лезут как грибы? И много их, этих самозванцев? – в голосе Миррека отчетливо слышались детские интонации: когда он изумлен, он становится похож на ребенка.
– Без малого уже дюжина, – хмыкнул белокурый красавчик. – И все приезжают отсюда, мошенники! Из Эйнелема!
– Но погодите… А что это за документы, которые они предъявляют?
Белокурый рассматривает Миррека критически. Пытается изобразить презрение. Дескать, что ты, полицейская ищейка, можешь понимать в высоких материях, которые тебе недоступны! Ловил бы уж мелких хулиганов на рынке…
– Я жду ответ. Быстро, четко, внятно! – в голосе Миррека звучит металл.
Белокурый явно струхнул но показать этого не желает, и потому ломает комедию, изображая, что проявил некую милость к следователю.
– А по этим документам – они якобы предки того самого Готтора Ланкрэ, которого наши парни хотели допросить. Да перестарались, и старичок помер от инфаркта. Но он явно что-то знал!
В голове я меня что-то щелкает.
– Погодите, – я торопливо достаю папку с бумагами из рабочего саквояжа, – вы говорите, бумаги… это не вот такие, случайно?
И сую ему в руки то, что обнаружила в тайниках письменного стола старого Ланкрэ.
Он просматривает их и отвечает, пожав плечами.
– Вероятно, да. Я сам их не видел, но слышал о них, и самое странное – вообразите себе, – он ехидно усмехается, – что все эти наследнички, все до единого, объявляют своим предком именно Готтора Ланкрэ, который якобы давно умер, хотя на самом деле был живехонек до недавнего времени. И каждый предъявлял, в общем пакете документов, его свидетельство о рождении! Каково, а?! Вам это не кажется странным?
– Почему? – не врубаюсь я. Он смотрит на меня снисходительно и произносит назидательным голосом:
– Потому что, милая леди, свидетельство о рождении у человека всегда одно! Живой он или даже покойник, но свидетельство – все равно только одно! А если их дюжина, то это уже наводит на размышления, верно?