Рубикон - стр. 10
– Чего сидишь? Завтрак готовить не собираешься?
– Сам готовь.
Оно, конечно, нетрудно, чего там трудиться, разобрать тапперты да достать все готовое. Вот только слабину ей показывать нельзя: каждый должен заниматься своим делом и быть тем, кто есть. Не до эмансипаций.
– Могу и я. Да только из женских рук вкуснее будет.
– А я тебе не женщина и ничем тебе не обязана, разве только тем, что оказалась в полной заднице.
– Я там же, если ты не заметила.
– А мне от этого не легче.
Ага, глазки горят, о карабине на время позабыла, вот и ладушки. Он сделал три стремительных шага, приближаясь к ней вплотную. Лариса успела только слегка приподнять оружие в попытке навести его на Дмитрия, но в следующее мгновение сильная рука ухватила «барса» за цевье, а другая наотмашь влепила ей такую затрещину, что голова едва не отлетела, – девушка тут же растянулась на земле. Удар был сильным, но Дмитрий все же бил не в полную силу: не было у него намерения отправлять ее в отключку. Отрезвить, вразумить, встряхнуть – все это да, но не бить в качестве наказания за содеянное и в назидание на будущее.
Лариса тут же сжалась в комок и залилась слезами. Дмитрий не обманывался, это не из-за затрещины. Эта боль – ничто в сравнении с тем, что у нее творилось в душе. Если посмотреть правде в глаза, то, не будь с ним Ларисы, еще неизвестно, как бы сам он себя повел. Однако ответственность за кого-то заставила его полностью собраться и держать себя в руках. Он даже был благодарен судьбе, что она сейчас с ним.
Отложив вырванное оружие в сторону, он присел рядом с девушкой, приподнял и, прижав к груди, начал гладить по голове и спине, тихо так приговаривая в самое ухо, словно сердобольная бабушка:
– Поплачь, поплачь, маленькая. Все понимаю, плохо тебе, поплачь – глядишь, и полегчает.
– Дим… Ди-ма… Я… Я… Я ведь… И вправ-ду… Ну… Ду-ма-ла… Выс-трелю, – часто прерываясь рыданиями, заговорила она.
– Я знаю, Ларчик. Но это не ты. Ты просто маленькая испуганная девочка.
– Ска… Ска-жешь, то-же, ма-лень-ка-я.
– Ну конечно маленькая. Вот родишь, станешь мамкой – тогда и повзрослеешь, когда заботиться о ребенке начнешь.
– Се-мен не хо-чет, го-во-рит, мо-ло-дые еще, а мне уже двадцать пять.
– Ну не сорок же. Так что ничего страшного.
– Дим, а Дим.
– Да, Ларчик.
– Ты прости меня… – Ага, вроде отпускает, успокаивается. Ну и слава богу.
– Не за что мне тебя прощать. Все нормально, Ларчик. Ты только пойми: в том, что случилось, ничьей вины нет. Эдак ведь весь свет можно обвинить, и кругом все будут неправы. Я не хотел ехать на эту рыбалку и даже предложил Семену поехать ко мне на озеро, но ему захотелось в лесу. Тебя я тоже не сажал ко мне в машину, сама села. Когда это случилось, я сидел за рулем. Но кто мог предположить, что так все случится?
– И что будем дальше делать?
– Давай здесь посидим пару-тройку деньков. Может, появится снова этот чертов портал.
– Ага.
– Ладно, ты посиди, а мне нужно за водой сходить. Ты права, мало ли какие там палочки водятся.
– Ты это… Ты на мои заскоки не обращай внимания, не надо никуда ходить. А воду можно и прокипятить. Без тебя страшно будет.
– Ладно.
Он поднялся и опять направился управляться с машиной. Лариса тоже поднялась, утерлась и пошла в сторону от стоянки. Отпустило. Это хорошо. Не хватало еще разборок.