Рубежник - стр. 36

Забавно, что сам военный логист тоже не казался образцом брутальности: не хиляк, выше меня на полголовы, но на фоне некоторых своих подчинённых мог легко потеряться. Тоже вооружён коротким копьём с широким и остро отточенным наконечником – можно бить одной рукой и двумя. Именно с такими штуками отбывающие наказание офицеры защищали “стену” на плацу. Не самое приятное упражнение по смыслу: служит, чтобы выдавливать прорвавшуюся тварь назад за стену. Как представлю, что может атаковать заставу, если в качестве отражения дальнобойной атаки имитируются плевки гидры – сразу ужасно неуютно делается. Неуютно… да, пожалуй, это нужный настрой для разговора. А то, я чувствую, так и до конфликта дойти может, если он Таню продолжит задевать. Пришпилить же офицера копьем при исполнении – это плохое начало службы. Совсем плохое.

Горец наконец-то увидел что хотел: признаки моей нервозности. Логист перестал давить взглядом и заговорил вновь, уже нормальным тоном:

– Посмотри внимательно на караван, стажёр, и скажи мне: чего ты не видишь?

– Химер. – После такой преамбулы и тупой бы догадался.

– А знаешь почему? Они ведь куда выносливее и быстрее, и грузоподъёмность великолепная. Хотя, конечно, не знаешь, иначе бы не попёр их сюда… Как бы тебе подоходчивее… Ах да, ты же маг. Знаешь, что такое Тьма?

– Никто точно не знает, что это, – осторожно ответил я, решив не высказывать своих догадок. – Возможно, Стихия, возможно – другое обозначение дикой магии Шрама. Клирики Белой Церкви так условно обозначили то, что они посчитали противоположностью Света в чудовищах. Возможно, Тьма – причина мутаций.

– Противоположность Света, – задумчиво повторил за мной офицер, странно на меня посмотрев. – Пусть так. Хотя насчёт “никто не знает” – это ты хватил. Тебе не сказали – так правильнее.

Пришлось молча пожать плечами. В наличии двух уровней допуска к материалам в нессарийской вузовской библиотеке я убедился сам, так почему не быть ещё нескольким градациям секретности?

– Противоположность, это ведь то же самое, только наоборот, верно? – зачем-то спросил у меня лейт и тут же сам ответил: – С Тьмой что-то в этом роде. Свет позволяет разделять, очищать что угодно, а Тьма – складывать, сливать воедино, загрязнять, если хочешь… Ты ведь в курсе, что церковники считают, что Свет есть в каждом?

– В каждом человеке, – поправил я. – И не считают, это действительно так.

Да уж, более наглядного доказательства, чем манифестация Маши, было трудно представить. Неодарённый человек, на котором только что Печать подчинения преспокойно стояла, на одной силе воли враз становится сильным Светлым – это… впечатляет.

– Мне казалось, в вашем университете такому не учат. – Горец неожиданно остро взглянул на меня.

Я вдруг понял, что кроме звания и должности о собеседнике толком ничего и не знаю. В принципе, наличие одарённости и даже прохождение манифестации я мог определить – чужая Стихия сопротивлялась бы моей. Но проверять это нужно было вблизи, находясь совсем близко, а лучше – вообще при прямом физическом контакте. Разумеется, маг попытку вторжения в свой организм почувствует – и она его, мягко говоря, не порадует.

– У меня был… разносторонний личный опыт, – не глядя в глаза старшему по званию, туманно объяснил я.