# Розовым Мелом - стр. 11
— Мартынов, сгинь с глаз долой, пока бутылкой по роже не получил.
С пьяным разговаривать всё равно что с деревом.
— Да а чё такого? Я заплачу, — меня в прямом смысле зажимают к стене. Вот вообще не кайф.
— Отвянь, сказала, — отпихиваю его, да только это мало помогает. — Реально ж огребёшь!
Угрозы тоже не помогают.
— Ой, да харе ломаться. Будто никто не знает, какие вы там ништяки у себя оказываете. Соглашайся, всё бабло тебе пойдёт, не надо комиссио... — одариваю его хлёсткой пощёчиной, не давая договорить. Мартынов мрачнеет. — Зря. Это ты зря. Я ж могу и по-плохому.
Вероятно, может. И, признаться, вот такие возможные заходы меня пугали изначально больше всего. С бытовыми войнами я-то справлюсь, а вот если тупой компашке Князева что-то в башку стукнет, вот тогда реально полный ахтунг настанет...
— Мартынов, свали, если зубы дороги, — я не мастер по КМС, но тяжёлым зарядить реально могу.
— Да ща, ты мне теперь должна!
— Ломбард тебе должен. Мозги. Хоть какие-то бэушные, а то у тебя там всё пылью покрыло... Ааа... — взвизгиваю, когда меня хватают за запястье и выкручивают руку. Больно выкручивают. Чтоб ничего не хрустнуло, приходится самой согнуться пополам.
— Много болтаешь, дрянь... — злобно цедят мне, явно намереваясь довести дело до травмпункта, но ответить что-нибудь колкое и обидное не успеваю. За нашими спинами раздаётся спокойный голос Ильи.
— Развлекаетесь?
5. Глава третья. Тушёнка и прочие неприятности
Зои
Стоит и пялится. Князев, да что ж ты так выбешиваешь-то?!
— Убери своего долбоящера, пока на вас в ментовку заяву не накатали! — злобно рычу я, пытаясь вырваться. Благородство сдохло в двадцать первом веке. Не осталось нынче принцев, готовых защитить честь дамы. Во всяком случае не в этой квартире.
— Тим, — окликает Мартынова Илья. — Оставь её.
Эм... Или осталось?
— Ван момент. Сначала проучу, — не унимается козлина.
— Мартын: отпустил и ушёл, — тон не меняется, но в голосе появляются новые нотки. Железные такие, безапелляционные. Перемена прям ощутима.
— Да и больно надо, — фыркает в ответ и я, наконец, получаю свою конечность обратно.
— Дибила кусок. Оба, — шикаю, нянча скулящее плечико. — Намордники на вас нацепить надо.
— Вот ты бы не нагнетала, — Князев ждёт, пока друг выйдет из комнаты, после чего повелительно тыкает на заваленную мусором кровать и со словами: — Убери, а то добавлю, — выходит следом, закрывая за собой дверь.
Зашибись. Убери? Ага, щас. Уже побежала. Только лыжи натру, чтоб скользили лучше. Вместо того, чтобы выполнять приказ, нахожу недопитую тару из-под колы и хорошенько поливаю постельное бельё. Получай, хорёк-переросток. Меньше вякать будешь.
Осторожно высовываю нос в коридор, прислушиваясь. В гостиной гоготня гусей на пастбище не смолкает, но и на кухне, кажись, что-то творится. Вроде как мальчики беседы мужские беседуют, потому что сигаретным дымом тянет. Я бы подслушала, да неохота. Достали они меня, так что незаметно проскальзываю к себе и от греха подальше подпираю дверь стулом. Замком я пока так и не обзавелась. Но уже точно пора.
Вылезти из норы всё же приходится, минут через двадцать, ибо естественные нужды никто не отменял. К счастью, к тому моменту зона отчуждения освобождается, и я скоренько решаю все свои вопросы. Даже успеваю устроить после туалета мародёрскую вылазку до холодильника, чтобы прихватить съестного. Писец. Это просто дичь так жить. Скоро не выдержу и пойду проситься к гастерам на съёмную хату. Там и то будет спокойней.