Рождество по-эльфийски. Напарники без цензуры - стр. 53

Я даже нашла в себе силы открыть слипающиеся глаза и удивленно глянуть на Лунтьера.

Тот не выглядел издевающимся и смеющимся, он был предельно серьезен и сосредоточенно смотрел на дорогу, поджав губы.

– Я настаивал на твоем немедленном отстранении от работы с определенным материалом, чтобы ты больше не вставляла палки в колеса инквизиции. Остальное Рошфор уже от себя добавил, видимо.

– Ну, ты явно попросил разобраться со мной как следует, вот он и разобрался, – мрачно усмехнулась я. – И ты вроде как должен быть в восторге, разве нет?

– Я так похож на моральное чудовище?

– А разве нет? Вместо того чтобы решить вопрос мирным путем, ты сам развязал войну, а теперь удивляешься моему к тебе отношению.

– Да некогда было спокойно решать, – вздохнул Лунтьер, выруливая с трассы в городскую черту. – Нужно было немедленно уничтожить материал, представляющий опасность для проведения инквизиционной операции по слежке за варгами. Действовать нужно было немедленно, вести милые разговоры было некогда. Передо мной стояла задача не допустить распространения информации за пределы типографии – я ее выполнил.

– О боги, да я всего лишь поймала на фотографии момент, когда этот твой родственничек Бестиан вылезал из кустов вместе со своей невестой в парке во время музыкального фестиваля! О какой еще инквизиционной операции речь идет?

– Ты поймала их в кадр ровно в тот момент, когда они вылезали из кустов после подслушивания представителей группировки варгов, и если бы это вскрылось, то у инквизиции были бы большие проблемы, – сухо произнес Лунтьер. – И, честно говоря, это не твое дело – как, в каком виде и при каких обстоятельствах приходится работать инквизиторам, чтобы сливаться с обстановкой и не вызывать подозрений.

Я недовольно поджала губы и отвернулась.

Дурацкое стечение обстоятельств, что тут скажешь. Когда каждая сторона права и виновата по-своему, со своей колокольни.

– Да какая уже разница? – выдохнула устало, запал спорить пропал. – Факт, что ты так запугал Рошфора, что он погнал меня прочь с рабочего места, и теперь мои большие проблемы стали ещё больше. Особенно учитывая тот факт, что вместе с Рошфором от меня стали шарахаться и другие главные редакторы. Удружил так удружил. Я понимаю, что тебе на меня плевать, я лишь мелкий мусор на твоем пути, который ты привык смахивать в сторону, и мои проблемы для тебя являются детским лепетом, но лично мне от этого не легче, и нежно ненавидеть тебя я не перестану.

Лунтьер усмехнулся, но комментировать никак не стал. А я сладенько зевнула и закрыла глаза, давая глазам и мозгу хоть немного отдохнуть.

– А с братом-то что случилось? – нарушил Лунтьер тишину несколько минут спустя.

– Связался с дурной компанией.

– Это я уже слышал. А подробнее?

– Подсел на дурман-траву, – неохотно призналась я. – Причем на самый тяжелый ее вид, на черный дурман.

– Как умудрился?

– Его в ночном клубе кольнули по пьяни, по приколу, а он, вместо того, чтобы сразу пойти ко мне или родителям и признаться в проблеме, решил стыдливо отмолчаться и самостоятельно разобраться с тем заводилой, что его подцепил. Э́лман – это брат мой – поперся опять в этот клуб, наехал на того мужика, ну а он лапшу на уши развешал, да и еще порцию подлил. Ну и всё… Если после первой порции мы могли бы обойтись парочкой походов к лекарям, но мой бестолковый брательник довел это всё до того момента, когда уже не обойтись и парочкой десятков лечебных сеансов. Ну и он продал у себя всё что можно для начала, а потом влез в долги… Огромные долги. Всё ради новой порции чёрной дурман-травы, которая сто́ит как драконье сердце. Он еще и родителей наших обманывал, занял у них большую сумму, якобы чтобы купить квартиру, а в итоге всё спустил, да еще чуть не продал свою долю в родительской квартире, я еле успела разрулить этот кошмар. Сейчас брат находится на принудительном лечении в лечебнице Ла-Пирэ́т, лечение я оплачиваю. Как и его долги, которые он набрал, обозначив меня поручителем. После заключения Элмана в лечебницу все его чудесные долги автоматически перешли на меня и наших родителей. Родители у меня хорошие, я их очень люблю и всячески пытаюсь оградить их от этих финансовых проблем. Взвалила все тяготы на себя, разрешаю их потихоньку. Разгребать еще долго буду, не один год на покрытие долгов уйдет.