Рождественские тайны - стр. 5

– Дело не в нем. Ты права, он неплохой. А я слишком хорошо знаю, каково довольствоваться неплохим. – И она продолжила молча складывать полотенца.

Я прислонилась к машинке и скрестила руки на груди. Мне было недостаточно туманных намеков.

– Прекрати говорить загадками, мам.

Она положила стопку полотенец в корзину для белья и принялась за следующую партию.

– Ты его любишь? – спросила она и посмотрела на меня.

– Конечно, люблю.

Она кивнула и вернулась к делам. Мама верила в это не больше, чем я сама, что меня раздражало. Наконец она закончила работу.

– Мы всегда желаем, чтобы дети жили лучше нас.

– Так в чем проблема? В отличие от тебя я хотя бы выйду замуж.

Это прозвучало жестоко, но в тот момент мне было плевать.

Мама подняла корзину с бельем и пристроила ее на бедре.

– Ты выбрала не того человека!

У меня сдали нервы.

– Он отец моего ребенка!

Она застыла, пораженная. Я не хотела сообщать ей эту новость так. Я вообще не хотела ей ничего говорить, однако понимала, что скоро меня выдаст округлившийся живот. Мама молча обошла меня, и я с трудом сдержала слезы.

– Ты совсем не знаешь Брэда! – Мой голос дрогнул, но она уже скрылась в спальне.

Я схватила сумочку и убежала на работу.

За несколько месяцев до свадьбы Брэд начал унижать меня перед матерью и друзьями; я казалась себе глупой и ненужной. Он то и дело приговаривал: «Ты же ничего в этом не смыслишь, Кристи» или: «Ты что, совсем бестолковая?» Я вышла замуж, надеясь, что после свадьбы моя любовь поможет нам преодолеть мелкие разногласия. Когда Брэд нашел работу в другом городе, мама буквально взбеленилась. Наверное, потому, что понимала: после рождения ребенка мне понадобится помощь, а она – в двух часах езды. Однако нам нужно было переезжать поближе к месту работы Брэда.

Мы переехали, когда я была на шестом месяце. Всего через месяц после рождения сына Брэда уволили. «Руководство совсем не умеет вести дела!» – заявил он, набычившись. Брэд все знал лучше всех. Он возмущался работой спортивных комментаторов и тележурналистов так громко, что я боялась оглохнуть. Работодатели ему попадались исключительно безграмотные, а я так и вовсе была сплошным разочарованием. Я не рассказала матери о том, что мужа уволили, а когда снова забеременела, поняла, что сочиняю, кем он работает, чтобы не сознаваться, сколько он на самом деле зарабатывает. Я не говорила ей о том, что зимой нам дважды отключали электричество за неуплату, что Брэд разбил машину и у нас не оказалось даже страховки, чтобы оплатить ремонт. Когда меньше чем через два с половиной года он решил, что женитьба и отцовство не для него, и бросил меня с двумя детьми, я снова ей ничего не сказала.

Я собралась с духом и все выложила матери только через два месяца после его ухода. Полугодовалой Хейли потребовались антибиотики, а денег совсем не было. Мама не накинулась меня с обличительным: «Я же тебе говорила!», нет. Она только спросила, как дела у детей и как у меня с работой, но укорять не стала. Все, что хотела, она сказала еще до свадьбы, и добавить ей было нечего. Это бы не исправило моих ошибок.

В детстве я мечтала прожить необычную жизнь. Выйдя замуж за Брэда, я надеялась, что в моей жизни будет хоть какой-то смысл. Оказавшись одна с двумя детьми, я лишь искала способ выжить. Вот во что подчас превращаются мечты…