Рождественская сказка. Сборник - стр. 15

– Глядя на эти работы, создается впечатление, что она очень добрый человек. Душа в каждой черточке просвечивает.

– Она действительно была очень светлым и добрым человеком.

– Была?

– Я говорю о своей первой жене, маме Гены и Маши. Она умерла. Погибла в автомобильной катастрофе. Она лихо водила машину, опасно водила… А дороги у нас тут не московские… Не справилась с управлением… – он замолчал, и Вика физически почувствовала, как у него перехватило горло.

Очень трудно как-то утешить мало знакомого человека, нужно что-то сказать, а слов нет. И не знаешь, откуда они берутся.

– У нас с дорогами тоже не все гладко, – ляпнула Вика первую попавшуюся фразу, которая мелькнула у нее в голове.

– Ну, я смотрю, мы на главные российские темы переходим. О дорогах уже поговорили, теперь можно и на дураков переключиться, – попытался улыбнуться Кирилл и посмотрел на Вику грустным и каким-то отрешенным взглядом.

«Почему он показался мне надменным? Вполне нормальный и явно не очень счастливый человек».

– Извините, я, честно говоря, сказала первое, что пришло в голову.

Вдруг Кирилл совершенно «не в тему» спросил:

– Вика, насколько я понял, Вы, в некотором роде, замужем?

«Запомнил же моё, „в некотором роде“», – мысленно усмехнулась Вика и ответила:

– Ну да, в некотором роде.

– А я, как Вы, видимо, успели заметить, женат. Вроде все официально, но на поверку все в том же, некотором роде. Когда Нина погибла, я очень быстро женился. Осуждаете?

– Как я могу Вас осуждать? Я же ничего не знаю ни о Вас, ни о Вашей ситуации.

– Осуждаете, – уверенно, даже с вызовом, заявил Кирилл. – Все осуждали. Ну как же, года не прошло, со дня смерти любимой жены, а он уже с другой в ЗАГС побежал. А мне, понимаешь, казалось, что я так быстрее смогу смириться. Не забыть – забыть не смогу, а именно смириться. И потом, Генка, ему года не было, когда это случилось. Я понимал, малышу нужна мать. Но мать, как выяснилось, на базаре не купишь.

Он помолчал. Вика слышала, что Кирилл обратился к ней на ты, но сделала вид, что не обратила внимание.

– Извините, замучил Вас своими проблемами, – Вика отметила, что он снова перешел на «Вы», – устали, наверное. Часто приходиться, с артистами ездить? – видимо, чтобы сменить тему спросил Кирилл.

– Бывает.

– А как же Ваш муж Вас отпускает?

– Как видите, отпускает. А потом, он сам на гастроли часто ездит.

– Ах, ну да, он артист, Вы же говорили, я забыл, – протянул Кирилл, как показалось Вике, с некоторым презрением, – а я бы не отпустил! Если бы любил, ни на шаг бы не отпустил, – в последней фразе Вика почувствовала такую мужскую силу, как огонь всполохнул. «Прямо вулкан, а не мужик, – подумала она, – обжечься можно. Но почему-то его жаль… Дурища, себя лучше пожалей», – обругала она себя за излишнюю сентиментальность.

– Спасибо Вам, Кирилл, за экскурсию. Пойду, нужно отдохнуть и подготовиться к завтрашнему дню.

– Я провожу, – предложил хозяин дома.

– Спасибо. Тут два шага, я дойду. Я девушка самостоятельная. Спокойной ночи.

День начался, как планировалось, и понёсся, как и полагается нестись дню, когда творческой девочке – дочке любящего, а главное, очень обеспеченного папы, исполняется шестнадцать лет и приглашен весь бомонд города, бомондовские дети и, безусловно, московские звезды.