Рождённые в горах. Звёзды помнят лица - стр. 9
Трюггви устало выдохнул и зашёл в избу. Не думал он о том, что станет с Крузом после того, как его выбрал дар пути. Он стал ещё энергичнее! Откуда в детях так много сил? Как бы он не забрёл, куда не надо…
– Есть кто дома? – парень заглянул на нижний этаж. Там он увидел спящую Рию.
Тихо ступая по скрипучим ступеням и половицам, Трюггви дошёл до постели девушки. Дэлл дремала в комнате по соседству. Она, как и Рататоск, вернулась домой поздно.
Парень присел на край постели и приложил прохладную ладонь к плечу Рии. Та медленно открыла глаза и зашевелилась.
– Уже пора вставать? – зевнула она.
– Ага, уже завтрак прошёл, а мы ещё ни в какую передрягу не попали!
– Ой, как это у нас так получилось? – удивилась Риа.
Она присела рядом с Трюггви. Отходя понемногу ото сна, Риа понимала, что сидеть так на месте вообще нельзя! Им столько всего сделать надо!
– Трюггви, ты чего сидишь? – она посмотрела на него ещё сонными глазами. – Нам же это, надо Калена искать там, яйцо высиживать…
Трюггви невольно умилился сонливости подруги. Он уже успел вообразить себе, как они вдвоём сидят на драконьем яйце, когда Риа положила голову ему на плечо. Трюггви решил, что оставит пока её досыпать. Всё-таки, ей больше досталось.
Уложив заботливо подругу, Трюггви покинул дом.
Он совсем забыл о Калене! Его так и не нашли, хотя прошла ночь. Как, должно быть, плохо Маррин.
Трюггви не оставалось ничего, кроме как двинутся к дому травницы. В лес его сейчас не сильно тянуло – он питал уверенность в том, что там прячутся полчища демонов. И как-то не хотелось в одиночестве сражаться с ними.
В доме у травницы, как и всегда, пахли (для Трюггви воняли) различные травы. Не хватало только светящихся искр и зелёного огня в печи для того, чтобы изба кричала: «Здесь живёт ведьма!»
Трюггви знал, что Эйва, несмотря на свою строгость и холодность, за всю свою жизнь не сделала ничего плохого. Она всегда хотела казаться сильной. Потому и слёз её никто не видел. А сейчас она лежала совсем безобидно и вызывала лишь жалость – ей бы это не понравилось.
Помимо Эйвы, в избе спал Бьёрн. Сначала Трюггви больше никого не заметил, но потом из-за угла комнаты выглянула Маррин. Несчастнее глаз парень никогда не видел. Зрачки словно почернели, а под глазами проявились морщины, кои ещё вчера не портили лицо женщины. Седина тонкими ручейками прорезала некогда чёрные волосы, а по щекам расползались следы от усохших слёз.
Трюггви не нашёл, что сказать ей в утешение, поэтому сделал то, что умел лучше всего – обнял. Маррин не смогла положить руки на плечи Трюггви, ведь в ней не осталось сил. Она тихо плакала Трюггви в плечо, пока тот старался утешить её одним своим теплом.
Он давно понял, что нет лекарства от печали лучше, чем объятия. Никакие слова не помогают также сильно, как теплота и поддержка.
– Их больше нет, Трюггви… Бьёрн не может говорить, а его глаза не узнают меня. Они у него всё время в ужасе. Мне кажется, он боится меня и вообще всего вокруг. А Кален… – Маррин снова разревелась. Трюггви нежно погладил её по спине, и тогда она продолжила. – А Кален пропал насовсем! Никто не видел его с самого утра!
– Мы обязательно найдём его. – Попытался успокоить женщину Трюггви. Ему было невыносимо смотреть на её боль.
– Не найдёте. Он никогда бы не ушёл по собственной воле. Я верю в это. Его кто-то уволок за собой. Надеюсь, этот выхлостень признается, когда его замучает совесть! И тогда я ему всё выскажу! Всё, что накопилось!