Рожденные смертью - стр. 21
– Да. – Айкон тяжело вздохнул. – Наши адвокаты этим недовольны, они просят меня подождать, пока не примут свои меры. Но Авриль убедила меня, что глупо в такой момент думать о юридических тонкостях. Я распорядился, чтобы вам отдали записи отца. Позвольте напомнить вам, лейтенант, что их содержание глубоко конфиденциально.
– Если только это не имеет отношения к убийству, меня не интересует, кто делал у вас подтяжку подбородка.
– Извините, что я так задержалась. – Авриль поспешно вошла в комнату. – Дети требовали моего внимания. О, вы все-таки решили выпить кофе! Прекрасно.
Она села рядом с мужем, взяла его за руку.
– Миссис Айкон, вы проводили много времени в обществе своего свекра в течение многих лет.
– Да, он был моим опекуном. Он был мне как отец. – Она крепко сжала губы. – Он был необыкновенным человеком.
– Вам не приходит в голову, кто мог бы желать ему смерти?
– Представить себе не могу. Кто мог убить человека, столь преданного жизни?
– Вам не показалось, что он был чем-нибудь озабочен в последнее время? Встревожен? Расстроен?
Авриль покачала головой, взглянула на мужа.
– Три дня назад мы ужинали здесь с ним вместе. Он был в прекрасном настроении.
– Миссис Айкон, вы узнаете эту женщину? – Ева вытащила из портфеля с файлами распечатку идентификационной фотографии и протянула ей.
– Это она… – Рука Авриль задрожала, и Ева сразу насторожилась. – Она его убила? Эта женщина убила Уилфрида? – Слезы навернулись ей на глаза. – Она молода, красива. Она не похожа на человека, который мог… Извините.
Она вернула фотографию и отерла слезы со щек.
– Хотела бы я помочь… Надеюсь, когда вы найдете ее, вы спросите ее, зачем… Надеюсь… – Она вновь умолкла, прижала пальцы к губам, сделала заметное усилие, чтобы овладеть собой. – Надеюсь, вы спросите ее, зачем она это сделала. Мы имеем право знать. Весь мир имеет право знать.
Апартаменты Айкона-старшего находились на шестьдесят пятом этаже небоскреба, в трех кварталах от дома его сына и в пяти кварталах от клиники, которую он построил. При желании до нее можно было дойти пешком.
В квартиру их впустила консьержка, назвавшая себя Донателлой.
– Я поверить не могла, когда услышала, просто поверить не могла! – Ей было лет сорок, по оценке Евы, но она была в отличной форме, подтянутая и стройная, в хорошем черном костюме. – Доктор Айкон был лучшим из людей! Такой внимательный, доброжелательный! Я здесь десять лет проработала, последние три года консьержкой. Ни разу не слыхала, чтобы хоть кто-то отозвался о нем дурно. Ни единого слова!
– Кто-то не просто отозвался о нем дурно, кто-то пошел гораздо дальше. У него было много посетителей?
Женщина заколебалась.
– Ну, при сложившихся обстоятельствах, надеюсь, вы не сочтете это сплетнями. Да, он много общался. Его родные, конечно, навещали его регулярно. Поодиночке и все вместе. Он иногда давал здесь небольшие званые обеды для друзей и коллег, но чаще использовал для этой цели дом своего сына. И он любил общество женщин.
Ева кивнула Пибоди, и та извлекла фотографию.
– Как насчет вот этой? – спросила она.
Консьержка внимательно изучила фотографию.
– Нет, извините. Вообще-то, это его тип, если вы меня понимаете. Он любил красоту и молодость. В каком-то смысле это была его профессия. Красивые люди. Он помогал им сохранить молодость и красоту. Я хочу сказать, он добивался поразительных результатов с жертвами увечий. Просто поразительных.