Рожденная в огне - стр. 39
Ага, значит, нужно будет обязательно поглядеть на это чудо, заключила его бабушка, на женщину, которая заставила ее внука так затрудниться при описании ее внешности и характера.
– Мой дорогой, она всерьез заинтересовала тебя?
– Естественно. Иначе бы я не стал подписывать с ней контракт. – Он поймал взгляд бабушки, ее иронически поднятую бровь и ответил тем же движением бровей. – Это же мой бизнес, бабушка. Просто бизнес, ничего больше.
– Я так и поняла. – Усмехаясь про себя, она снова налила ему чая. – Расскажи еще что-нибудь о твоих делах.
На следующий день в восемь утра Роган был уже в галерее. Вчерашний вечер он провел в театре, затем допоздна ужинал с приятельницей. Как обычно, Патриция была мила и обаятельна. Вдова давнего его друга, рано умершего от неизлечимой болезни, она казалась ему почти что родственницей. Они с удовольствием обсудили пьесу Юджина О’Нила – за лососиной с лимоном и шампанским – и расстались после полуночи, довольные друг другом, обменявшись платоническим поцелуем. После чего Роган провел почти бессонную ночь. Однако не легкий завораживающий смех Патриции и не возбуждающий запах ее духов были тому причиной.
Причина была в Мегги Конкеннан, в ее выставке, которая надвигалась. Полночи он ругал ее последними словами за то, что она опять словно провалилась в тартарары, ее невозможно поймать по телефону – что за идиотское, какое-то патологическое отвращение к этому нормальному виду связи! – и приходится засыпать ее телеграммами, на которые тоже нет ответа.
Впрочем, одну телеграмму от нее взамен десятка своих он все же получил. Она была чрезвычайно лаконична: «ПЕРЕСТАНЬТЕ МЕНЯ ПИЛИТЬ».
Подумать только, продолжал кипеть Роган, уже открывая элегантные стеклянные двери в галерею, обвинять его в том, что он чересчур беспокоится о выставке. О ее выставке. Нет, какова наглость! Дала ему отповедь, словно капризному надоевшему ребенку. Он не испорченный ребенок, черт побери, а вполне солидный и преуспевающий бизнесмен, который к тому же предпринимает шаги, чтобы дать толчок ее карьере – карьере этой полубезумной талантливой особы. А она не изволит даже поднять трубку своего проклятого телефона и произнести «алло», как всякий умственно здоровый человек! Да будет ей известно, что он не первый день ведет дела с различными художниками и неплохо знает эту братию – их чудачества, их детские претензии, неуверенность в себе и прочие милые комплексы. В этом его профессия, и он умеет ладить с ними, ему хватает на это сноровки и терпения. Однако, чтобы общаться с мисс Конкеннан, никакого терпения не хватит!
Он прикрыл за собою двери и с наслаждением вдохнул спокойный неповторимый воздух галерейного помещения. Здание, построенное еще его дедом, в готическом стиле, с резными каменными балюстрадами, вполне можно было назвать грандиозным. Внутри его располагались несколько десятков залов, больших и поменьше, переходивших один в другой при помощи арочных входов. Витые лестницы вели на второй этаж, где находился самый большой зал – такого размера, словно был предназначен для устройства балов, и ряд небольших помещений, весьма изящно обставленных небольшими мягкими диванами.
Именно в этих комнатах он намеревался разместить работы Мегги. А в зале будет играть небольшой оркестр и подадут шампанское. Во время открытия, конечно, не постоянно. Несколько работ – большего размера – он поставит и в самом зале, остальные – в комнатах.