Рожденная в грехе - стр. 11

– Ты всегда была и осталась самой собою, – с отчаянием прошептала Аманда. – Колин и я поступили так, как считали лучшим для тебя. Мы ждали… выбирали момент, чтобы сказать, и так и не собрались. Мы…

– Раздумывали, да? – Она еле сдерживалась, сама в ужасе от появившегося жестокого желания схватить за плечи это слабое, тщедушное существо и основательно потрясти его. – Как удобней – в среду или, может, в пятницу рассказать Шаннон, что она появилась на свет в результате малюсенькой ошибки, произошедшей на западном побережье Ирландии? Открыть эту пустую, ничего не значащую тайну или подождать еще немножко? Раздумывали!

– Только не ошибка! Никакая не ошибка! Наоборот, чудо! Диво! Черт возьми, Шаннон… я…

Она не договорила, страшная боль пронзила все тело, прервав дыхание, раздирая в клочья все внутри. В глазах потемнело.

Но она сумела почувствовать, как уверенная рука приподняла ей голову, на языке оказалась таблетка и кто-то голосом ее дочери, добрым и успокаивающим, проговорил:

– Выпей воды и проглоти. Вот так. Еще немного. А теперь ложись и закрой глаза.

– Шаннон!

Рука дочери была на ее руке, она ощутила легкое пожатие.

– Я здесь, мама. Здесь. Боль сейчас пройдет. Через минуту. А ты постарайся уснуть. Ладно?

Боль ослабевала, но, словно туман, нахлынуло бессилие, окутало все тело с головы до пят. «Опять не хватило времени, – подумала Аманда. – Почему всегда не хватает времени?»

– Постарайся не возненавидеть меня, – пробормотала она, исчезая в тумане. – Пожалуйста, не надо меня ненавидеть.

Шаннон долго еще сидела у постели матери, поглощенная собственной печалью, после того как та уснула.

Больше Аманда не проснулась.

Отделенная всей ширью океана от того места, где одна из дочерей Тома Конкеннана оплакивала смерть своей матери, другая его дочь радовалась рождению новой жизни.

Брианна Конкеннан Тейн держала в объятиях свою новорожденную дочь и с изумлением вглядывалась в огромные голубые глаза с неправдоподобно длинными ресницами; рассматривала крошечные пальчики с такими же крошечными безупречной формы ноготочками, малюсенький ротик, который, она готова была поклясться чем угодно, был растянут в улыбке. Улыбке, адресованной ей, матери этого удивительного существа.

Всего час назад это свершилось, и она почти уже совсем забыла свои неимоверные усилия, боль и все страхи.

А теперь у нее ребенок.

– Она совсем настоящая, – с благоговением произнес Грейсон Тейн, осторожно прикасаясь к щечке ребенка. – И она наша! – Больше он ничего не мог сказать от волнения. Кейла, его дочь Кейла! Такая маленькая, нежная. Такая беспомощная. Он ощутил комок в горле и судорожно сглотнул. – Как думаете, я понравлюсь ей?

Выглядывающая из-за его плеча свояченица хмыкнула:

– Будем надеяться. – Она обняла Грейсона за талию и наклонилась, чтобы лучше рассмотреть ребенка. – У нее будут волосы такого же цвета, как у тебя, Бри. Сейчас они темнее, но, ручаюсь, вскоре станут рыже-золотистые.

Брианна просияла: ей было приятно услышать это от своей сестры Мегги. Она погладила головку дочери, мягкую и податливую, как поверхность воды.

– Зато у нее мой подбородок, – сказал Грейсон Тейн с надеждой, но не совсем уверенно.

– Как это типично для мужчины! – Мегги с улыбкой подмигнула своему мужу Рогану Суини, стоявшему тут же, по другую сторону больничной постели роженицы. – Женщина проходит через муки беременности: ее всю дорогу тошнит, у нее опухают ноги, она месяцами ходит вперевалку, как гусыня. Потом эти страшные родовые схватки…