Рождение «Сталкера». Попытка реконструкции - стр. 56
Точное количество копий, вышедших в прокат, неизвестно. В документах фигурирует цифра 84, которая представляется явно завышенной. Фильм показывали в считанных кинотеатрах без рекламы.
Безденежье для Тарковского и его семьи становится все тяжелее и беспросветнее. Андрей Арсеньевич вынужден вернуться к идее создания сценариев для республиканских киностудий. Они с Мишариным срочно дописывают сценарий для Али Хамраева. Тарковский хотел закончить работу над ним к Новому году. Еще одним проектом, на который очень надеется Тарковский, стал сценарный договор с «Таллинфильмом». Но среди этих тягостных событий возникла и радостная весть – он получил официальный ордер на две квартиры на «Мосфильме».
Двадцатого декабря состоялась премьера «Зеркала» в Доме кино. Огромную толпу жаждущих увидеть фильм пыталась остановить конная милиция. Зрители вынесли стеклянные двери. Фильм прошел с огромным успехом. Тарковского поздравляли устно и письменно. «Зеркало» окончательно закрепило за Тарковским репутацию гения в среде интеллигенции, восторженно принявшей картину. Режиссер получал поздравления от людей самых разных профессий и социального статуса, которые были потрясены фильмом. Конечно, были и не принявшие или не понявшие картину, были и злопыхатели, но их Тарковский не принимал в расчет, хотя ряды их были, пожалуй, больше, чем тех, кто полюбил картину. Отец режиссера был уязвлен тем, как он показан фильме. А мать фильм больно ранил и обидел.
Вспоминает Андрей Кончаловский:
От Отара Иоселиани я недавно узнал об одном любопытном случае. <…> Отар рассказал мне, как однажды пришел к Андрею. Вокруг за столом было обычное окружение Тарковского.
– Ну как тебе «Зеркало»? – спросил он.
– По-моему, вещь путаная, длинная, – сказал Отар свойственным ему отеческим тоном.
Возникла тяжелейшая пауза, все, потупив глаза, замолчали. Андрей бросил быстрый взгляд по сторонам, сказал:
– Ему можно.
Все тут же оживились, пронесло. Это уже был Андрей времен «Зеркала»171.
Вдохновленный успехом, Тарковский предложил Ермашу список фильмов, которые он бы хотел поставить: «Идиот», «Смерть Ивана Ильича», фильм о Достоевском. И может быть – «Пикник на обочине». На первом месте, как и прежде, «Идиот», но к этому моменту у Андрея Арсеньевича уже возникли сомнения насчет вожделенного проекта. Вообще в предпочтениях Тарковского в этот момент царит изрядный сумбур. Прежде всего, бросается в глаза его мысль об «иллюстрации собственных принципов на фоне структуры самого романа» («Идиот») и тезис о том, что «Смерть Ивана Ильича», «требующая самого серьезного „переписывания“ и перелопачивания, более приспособлена для меня».
Итак, обращение к классике для реализации собственных кинематографических идей. У режиссера не возникает и тени сомнения по поводу того, что может быть и иной путь – создание кинопроизведения, приспосабливающего режиссерский замысел к духу великой литературы. В этом проявляется невероятная уверенность Тарковского в собственной гениальности: он считает себя вправе переделывать, переписывать и перелопачивать классиков. Но на это он имел право – кино совершенно другое искусство, нежели литература, с иной образной системой. Кино требует мышления визуальными образами. И тут в собственных талантах Тарковский не сомневался. Достаточно вспомнить его высказывания о коллегах в кино. Да и в театре у него полностью отсутствовал пиетет по отношению к таким культовым режиссерам, как Крэг и Мейерхольд, Брехт и особенно Станиславский, которого он не ставил ни в грош.