Размер шрифта
-
+

Рождение музыканта - стр. 64

– Недурно, Мишель! – говорит Варвара Федоровна, когда он берет последний аккорд. – Право, недурно! – и вдруг спохватывается: от неумеренных похвал у питомца может развиться самомнение. А Варенька никогда не будет подражать безалаберному рисовальному учителю. – Я хотела сказать, – поправляется Варвара Федоровна, – что вы играли вариации недурно, но только для первою раза. Завтра мы повторим, и вы сыграете лучше. Вы должны играть гораздо лучше, Мишель!

Не мешало бы кое-кому, и прежде всех рисовальному учителю, поучиться у Варвары Федоровны правилам воспитания. Варенька вовсе не хочет гордиться своим опытом: ведь гордыня открывает путь порокам. И можно добавить: искушения подстерегают нас на каждом шагу. Ведь Варенька внимательно прислушивалась к игре Мишеля и даже строго постукивала карандашом, а рисовальный учитель, никого не спросясь, опять спутал ее мысли. «Хоть бы строить что-нибудь начал этот опасный человек! – думает Варвара Федоровна. – Да уехал бы подальше… от Мишеля. Вот именно от Мишеля!..»

– А теперь, мой друг… – Варенька долго смотрит на питомца, и ей опять хочется сказать, что он сыграл вариации отлично, нет, какое там отлично, он сыграл их просто удивительно; но вместо этого суровая наставница молча прилаживает над клавиатурой особую, придуманную ею доску. Надо просунуть руки под эту доску и играть, не видя клавиш.

Мишель усаживается поудобнее и снова играет. Не так быстро и не так уверенно, но попрежнему точно. Если сам не видишь клавиш, их видят и чувствуют за тебя твои пальцы.

Проходит урочный час и бежит второй, но ни наставница, ни ученик этого не замечают, пока Варвара Федоровна, наконец, сама не убеждается в том, что заведенный ею распорядок опять безжалостно нарушен. Но так случается почти всегда на музыкальных уроках с этим мальчуганом.

– Сегодня я очень довольна, Мишель! Очень! – кончает урок Варвара Федоровна. Но разве и умеренные похвалы не могут принести вреда?.. – Я почти довольна, – отступает Варвара Федоровна, – и я надеюсь, что завтра я буду довольна еще больше. Завтра мы будем разбирать новую сонатину Клементи, мой друг! – Варвара Федоровна смотрит на питомца, может быть, даже чересчур строгими глазами. – И я попрошу, чтобы нам разрешили заниматься на рояле. Вы заслужили это, Мишель!

Но куда же улетучились все правила воспитания? В голосе Вареньки звучит самое искреннее, ничем не прикрытое восхищение. Воистину искушения подстерегают нас на каждом шагу. Уж не этому ли вихрастому мальчугану, который так степенно прибирает ноты и так весело поглядывает на строгую наставницу, уж не ему ли суждено ниспровергнуть все основы назидательной педагогики? Но нет, не бывать тому, пока в классной властвует Варвара Федоровна.

– Постойте, Мишель!

Он вернулся от двери.

– Я хочу сказать, Мишель, – Варвара Федоровна усердно морщит лоб, – что вы не столько заслужили разрешение играть на рояле, сколько это будет поощрением вам на будущее. Вот именно это я и хотела сказать. Вы свободны, но до немецкого урока, конечно!..

Итак, правила торжествуют! Досадно только, что этого никто не видит. А в раскрытые окна классной доносится бойкий свист. По лугу бредет к Десне беззаботный архитектор. Варвара Федоровна подходит к окну. Что он насвистывает? Ну, конечно, все та же пошлая, уличная ритурнель! Музыка, ты никогда ему этого не простишь! Варвара Федоровна сжимает тонкие пальцы в священном негодовании. Она не пустит Мишеля в тицианы, она будет бороться! Кажется, – и это можно сказать почти без колебаний, – Мишель все-таки мог бы стать изрядным фортепианистом…

Страница 64