Рождение Богов. Книга II. Иллюстрированный роман - стр. 23
Ее память опять затопили болезненные воспоминания. Как легко ошибиться и сделать неверный шаг, который потом будет не исправить. Ее окатило волной холодного отвращения от осознания, как близко в момент отчаяния она подошла к этому краю, когда была рабыней. Что же удержало ее? Осторожность, благоразумие, просто случайность или добрая воля ее бывшего владельца? Тогда это казалось неизбежным и неотвратимым. Ведь судьба и боги постоянно сталкивали ее с тем, кого она боялась вспоминать? И все же судьба развела их… Скорее всего, навсегда. Значит, судьбе можно противостоять? Значит, судьбу можно изменить? Страшные, кощунственные мысли заполнили ее голову. Пандора села на ложе и в отчаянии сдавила пальцами виски.
Снизу раздался какой-то грохот, звон разбившегося горшка и чьи-то крики. Что это? Пандора вскочила, накинула теплый диплакс и поспешно спустилась во двор. Внизу она увидела Фрину. Гетера замерла с каменным лицом, скрестив руки на груди. Перед ней, сверкая глазами, раскрасневшийся и взлохмаченный, стоял юноша в потертом сером гимантии. Он, захлебываясь от возбуждения, лепетал что-то неразборчивое.
– Ну и что? Каким же образом я разорила тебя? Ты разве много мне платил?
– Ты сама посчитай: сандалии из Сикиона – три драхмы! Клади три драхмы. Алебастровый сосуд из Финикии – еще три! Фригийские финики – три горшка. Лук с Кипра – три корзины!
– Но сколько ночей ты провел со мной?
Юноша пропустил эти слова мимо ушей:
– А соленая рыба? А гитийский сыр?
– Фригийские финики и соленая рыба? – переспросила Гетера.
Молодой человек залился краской.
– Но что ты еще хотела от простого рыбака? Будь я так же богат, как тот напыщенный болван с крашенными волосами, который ходит к тебе, ты бы купалась в золоте. Но у меня же ничего нет. Я давал тебе все что мог. С тех пор, как ты появилась в нашем городе, я не принес своей матери даже гнилой луковицы, потому что все несу в твой дом! И что я получаю взамен?
– Действительно, что? – с насмешкой спросила Фрина.
Юноша осекся и отвел от гетеры взгляд. Наконец он заметил, смущенную Пандору и вздрогнул.
Несколько мгновений он недоуменно молчал, но потом сделал шаг в сторону девушки и умоляюще произнес:
– Госпожа, прошу тебя. Скажи ей, объясни, что я так не могу…
Его голос задрожал, а на глаза навернулись слезы.
Пандора молчала, не в силах найти нужные слова.
– Я ухожу, – воскликнул юноша. – И больше никогда, слышишь, никогда, не переступлю порог этого дома!
Он резко развернулся и направился к выходу.
– Дорион, подожди, – окликнула его гетера.
Юноша замер у двери. Фрина подошла к нему и сняла с шеи тонкое серебряное ожерелье.
– Это, кажется, твой подарок. Возьми, купи что-нибудь своей матери.
Лицо Дориона исказила болезненная гримаса.
– Нет. Оставь себе…
Он опустил голову и уставился на голубые камешки выложенной на полу мозаики.
– У меня ничего нет… – тихо прошептал он. Потом он робко кивнул на стоящую у двери плетеную корзину: – Тут три камбалы. Они свежие. Утренний улов.
Художник Валерий Шамсутдинов
– Неужели вы выходите в море в такую погоду? – спросила Пандора, чтобы хоть как-то разорвать навалившуюся неловкость.
Дорион развел руками:
– А что еще остается? Все хотят есть…
Повисла тишина.
– Дорион, – тихо сказала Фрина, – я сегодня никого не жду, и ты можешь прийти ко мне вечером.