Рождение Богов. Книга II. Иллюстрированный роман - стр. 19

Неожиданно над ее ухом раздался громкий шепот:

– А ты не хочешь присоединиться к ним?

Пандора вздрогнула и обернулась. Алкивиад, свесившись с клине, с насмешливой улыбкой смотрел на нее.

Девушка возмущенно отпрянула и зарделась. Алкивиад попытался изобразить невинную доброжелательность. Пандора ничего не ответила и отвернулась.

Танец кончился. Разгоряченная, тяжело дышащая Фрина оправила сбившийся хитон, элегантно поклонилась зрителям и вернулась на место.

– Поистине, красота порождает любовь! – одобрительно провозгласил Федр, хлопая в ладоши. Фрина поддакнула и непринужденно подобрала хитон, излишне закрывавший ее стройные бедра.

– Ну что же, будем пить за любовь! – провозгласил Алкивиад, сделал возлияние Афродите и поднял кубок.

Пандора почувствовала легкое головокружение. Весь этот пир, музыка, разгоряченные танцовщицы и крепкое вино – все наполняло сердце радостью, каким-то теплым манящим обещанием, предчувствием чего-то сладкого и таинственного. Она бросила короткий взгляд на Алкивиада. Юноша вальяжно развалился на клине. Фибула на его левом плече расстегнулась, и сползший хитон больше не скрывал крепкий мускулистый торс. Золотистые кудри спадали на плечи. Разглядывая украдкой Алкивиада, Пандора на миг ощутила волнующую тяжесть в животе, но неожиданно заметила, что корни его светлых волос – темные. Она прыснула, подавившись вином от нахлынувшего приступа смеха. Алкивиад покосился на нее и широко улыбнулся.

– Но что же такое любовь? – вступила в разговор Фрина.

– Любовь – это сладкая болезнь, обман, обещание сказочного блаженства, приносящее тревоги, мучения и долги, – невесело рассмеялся Федр.

– Хорошо, что от этой болезни есть лекарство, – лукаво улыбнулась гетера.

– Есть. Только стоит оно недешево…

Фрина расхохоталась.

– Да. Пожалуй, любовь – это болезнь, – поддакнул Алкивиад. – Влюбленный человек не владеет собой. В любви все средства хороши: подарки, мольбы и даже угрозы. Как можно винить влюбленного, ведь нет его вины, что он согласен на все, лишь бы утолить мучащую его страсть?

– И ты думаешь, что любовь оправдывает все? – невольно вырвалось у Пандоры. – Обман, подлость… и даже принуждение?

– Влюбленные человек просто не думает о таких вещах. Со мной такое бывает редко, но порой… – Алкивиад сделал выразительную паузу и многозначительно посмотрел на Пандору. – А ты, госпожа Пандора. Что такое, по-твоему, любовь?

Сердце Пандоры замерло. Она глядела в искрящиеся голубые глаза Алкивиада, окаймленные длинными ресницами, и пыталась найти ответ. Что-то вертелось на языке. Какое-то смутное воспоминание.

Еще миг, и ее губы сами прошептали:

– А может, любовь – это когда счастье любимого человека для тебя становится превыше твоей страсти?

Алкивиад фыркнул:

– Клянусь Афродитой! Госпожа Пандора, ведь не существует таких людей… – Алкивиад осекся и самодовольно поправился: – Не существует таких мужчин, которые будут готовы отказаться от того, чего они действительно хотят. Предпочесть чье-то мнимое счастье своей страсти? Глупо и даже неблагочестиво. Ведь это противоречит воле богов, которые и посылают нам любовь!

– Мне кажется, что все герои древности потому и были героями, что постоянно преодолевали волю богов или хотя бы бросали им вызов.

– И чем это для них заканчивалось? Страданиями, мучениями, смертью и… – начал нарочито перечислять Алкивиад