Розанна. Швед, который исчез. Человек на балконе. Рейс на эшафот - стр. 54

– Пусть войдут, – прогремел господин полковник. – Или ты думаешь, я выйду к ним в коридор?

Мартин Бек стряхнул дождевые капли со шляпы и проскользнул внутрь. Кольберг с показной тщательностью вытирал подошвы на коврике.

– Прекрасная погода для маневров, – загрохотал полковник. – Надеюсь, вы извините, если я не буду вставать.

На столике перед ним лежали костяшки домино, стояли пузатенький коньячный бокал и бутылка «Реми Мартен». В двух метрах дальше светился экран телевизора, по комнате разносились оглушительные звуки какого-то эпизода многосерийного мультфильма о повседневной жизни семейства Джетсонов[22], который и при нормальном звуке нелегко было вынести.

– Погода для маневров, ха-ха! Коньяк, господа? Лучшее лекарство.

– Я за рулем, – похоронным голосом произнес Кольберг, не сводя глаз с бутылки.

Прошло секунд десять, прежде чем в Мартине Беке победило чувство солидарности. Он вышел из оцепенения и отрицательно покачал головой.

– Говори ты, – пробормотал он Кольбергу.

– Ну? – зарычал полковник.

Мартин Бек ухитрился выдавить из себя улыбку и сделал оправдательный жест. Попытка вступить в разговор вывела бы из строя его голосовые связки минимум на неделю, в этом он не сомневался. Беседа продолжалась.

– Фотографии? Нет, мы уже не фотографируем. Я плохо вижу, а Аксель каждый раз забывает перевести кадр. Тот воспитанный юноша, который был здесь две недели назад, тоже нас об этом спрашивал. Очень милый молодой человек.

Мартин Бек и Кольберг быстро обменялись взглядами, причем не только потому, что удивились, как супруга полковника описала Меландера.

– Просто удивительно, – гремел полковник. – Майор Йенш… ах, да вы ведь не знаете, кто такой майор Йенш. Во время рейса мы сидели с ним и с его супругой за одним столом. Он офицер-интендант, прекрасный человек. Мы одного возраста, но неудачный конец восточной кампании испортил ему карьеру. Сами знаете, во время войны у них от продовольственных запасов буквально полки ломились, но после войны им, беднягам, пришлось трудно. Ну конечно, Йеншу было не так уж и плохо, ведь он служил в интендантстве, а такие люди во время восстановления экономики на вес золота. Он стал управляющим продовольственной фирмой в Оснабрюке, если мне не изменяет память. Так что нам было о чем поговорить – столько общего, время пролетало просто незаметно. Майор Йенш во время войны много повидал. Да, много. Девять месяцев или одиннадцать он был офицером связи в Голубой дивизии. Голубая дивизия – знаете? Испанские элитные войска, которые Франко послал против большевиков. Должен сказать, что мы здесь у нас привыкли смотреть на итальянцев, испанцев, греков… гм, смотреть немного свысока, но должен сказать, ребята из Голубой дивизии свое дело знали…

Мартин Бек повернулся и с отчаянием уставился на экран телевизора, где в этот момент показывали репортаж как минимум месячной давности об уборке сахарной свеклы в Сконе. Внимание супруги полковника тоже было приковано к экрану – казалось, эта достойная женщина забыла обо всем, что происходит вокруг.

– Да, конечно, – прокричал Кольберг.

Потом он глубоко вздохнул и продолжил с удивительной силой и целенаправленностью:

– Господин полковник, вы только что упомянули о фотографировании. Просто удивительно…

Примерно минуту длилась уборка сахарной свеклы в Сконе. Она прекрасно успокаивала нервы.