«Роза» Исфахана - стр. 25
– А Саня Михальчук по-прежнему говорит, что они не позволят, пока ты им откат не отпилишь? – рассмеялась Джин. – Я правильно его выраженьице запомнила?
– Обойдутся, – решительно хлопнула мать ладонью по перилам. – Иначе если в Кракове и Киеве такие филиалы откроют, а в России нет, мировая общественность быстро поймет, что никакой она не гуманитарный центр мира, а обычная коррупционная дыра. Так что я не отступлюсь и рано или поздно всё равно добьюсь своего.
– Бабушка не зря говорила, что только на тебя может оставить свое дело. – Джин подошла к матери, обняла её. – Тебя не сломать ни органам НКВД, ни диктатуре КГБ, ни нынешней «Единой России».
– Ох, не напоминай мне, пожалуйста, об этих доморощенных депутатах, – брезгливо передернула мать плечами. – Мне хватило встреч с ними в Страсбурге и Женеве. Только и зыркали по сторонам, что бы еще прибрать в карман. Слава богу, в России я имею дело с МИДом, а там еще остались порядочные люди. Но кто бы мог подумать, что с открытием клиники в моем родном Петербурге у меня возникнут такие трудности?! Каким-то безголосым певичкам отдают на откуп целые театры, а для благотворительной клиники у них, видите ли, свободных зданий нет! Ведь поначалу мою просьбу даже рассматривать не хотели… Ой, Джин, подожди, кажется, кофе готов! – Она упорхнула в комнату и уже оттуда, разливая кофе по чашкам, продолжила: – Даже такие выдающиеся личности как Черчилль, де Голль и Эйзенхауэр всегда отвечали на адресованные им письма… Рейхсфюрер Гиммлер, и тот отвечал! Потому что оставить чье-то письмо без ответа испокон веков считалось неприличным. А губернаторша Санкт-Петербурга – молчит. Я ей одно письмо, второе, третье, а в ответ – ни полслова. Она, видите ли, не считает это важным! Ну конечно, откуда ж ей, уроженке заштатного украинского городка, знать, что на письмо от организации, трижды удостоенной Нобелевской премии мира за оказание помощи людям, пострадавшим от стихийных бедствий и экологических катастроф, организации, удостоенной всех самых престижных гуманитарных наград, отвечать надо немедленно?! Да и для чего вообще она занимает столь высокий пост, как не для того, чтобы отвечать на письма граждан и исполнять их волю? Ан нет. Кто для нее русская княгиня Наталья Роджерс-Голицына? Да никто! Пустой звук. – Мать вынесла кофе на балкон, поставила поднос на столик. – Пришлось просить доброго товарища и соратника Петра Петровича Шереметева, чтобы отнес нашу бумагу прямо в Кремль и вручил кому надо. А заодно чтоб и на нерадивую питерскую губернаторшу пожаловался. Сработало вроде. Правда, там мне сразу предложили в Москве клинику открыть, но я отказалась. Раз уж, говорю, родилась в Петербурге, значит, только в Петербурге жить и работать буду. В общем, наобещали опять с три короба, а воз и ныне там. В Киеве открыли быстрее. Ну да ничего, я терпеливая…
«Интересно, удалось ли маме победить российскую бюрократию?» Увы, мама сейчас далеко – не спросишь. А Дэвид сообщать об этом в засекреченных сообщениях не станет: не первой важности информация. Здоровье и жизнь близких и любимых людей куда важнее. И это правильно. В Америке приоритет всегда отдается тем, кто дорог. Не бюрократам же…
В дверь постучали, и Джин закрыла электронное письмо.