Рой - стр. 31
– Слушай, а чего ты сразу согласился? – наконец, задал я мучавший меня вопрос напарнику, когда мы уселись за стол в столовой.
– А что нужно было делать? – невозмутимо пододвинул к себе рассольник Олаф.
– Отказаться. Я, по крайней мере, планировал сделать именно так. Дело-то тухлое.
– Я так и понял.
– Почему, тогда согласился?
– Потому, что это всё равно необходимо сделать. Не мы, так другие пойдут. Без наших способностей. И погибнут. А у нас есть шанс.
– Ты думаешь?
– Как говорил мой дядя Густав: «К хорошей еде нужен хороший напиток». Мы с тобой опытные люди. Да ещё и с хорошим оружием сейчас. Пройдём.
Мне бы его уверенность. Олафа я давно знаю. Можно сказать, что знал всегда. Просто небольшая группка шведов всегда держалась в общине особняком, особо не вступая в контакт с остальными. Помню его отца, высокого, болезненно худого дядю Клеменса, с трудом объясняющегося по-русски. Откуда они появились здесь, в российской глубинке, я не знаю. Поговаривали, что это группа шведских туристов, путешествовавших по стране и застрявшая в нашем городе с началом Роя. И Олаф, как и другие шведские дети, неохотно присоединялись к нашим детским играм. Ближе познакомились мы тогда, когда стали работать в группе внешней разведки. А подружиться пришлось, когда психоаналитики свели нас в двойку.
– А ты не заигрался в ваших викингов, часом, – с подозрением посмотрел я на него.
– Ничуть, – отодвинул от себя пустую тарелку швед. – У нас говорят: «Тот, кто боится, видит опасность во всём».
– Ну да. У нас такая же пословица есть: «Глаза боятся – руки делают».
– Вот и я про это. Сходим, не развалимся.
– Ладно, – допив чай, потянулся и сыто зажмурился напарник. – Пошли дальше танцевать.
И снова вперёд, в бок, перестроились, опять вперёд, вбок, назад… И так до самого вечера. Лёгкий, поначалу, генератор стал весить больше, чем прудовая гиря, а ноги заплетались, как после трёх стаканов самогонки. На ужин уже плелись еле-еле. Даже поели через силу. Сразу же в душ, а потом в койку. Сил разговаривать с Митяем не было совершенно, что старика немного расстроило. Но дед всё понимал, поэтому не досаждал.
Утром нас разбудили рано, как мы и просили. В пустой, и от этого непривычно гулкой столовой заспанные повара накормили нас завтраком и выдали сухой паёк на четыре дня. А больше и не надо. За это время, или погибнем смертью храбрых, или к своим вернёмся. Двое проводников провели нас по территории автохозяйства до самой дыры в заборе и пожелали нам удачи. Ну, удача нам, точно понадобится.
С утра Зяма повёл друзей к небольшому одноэтажному домику с окнами, забранными решётками, стоящему с краю, у самого забора. Хмурый мужик в трусах и ватнике на голое тело провёл их в комнатку, посередине перегороженную решёткой, отомкнул решётчатую калитку и скрылся за дверью во второй половине. Гриня огляделся. Решётка перегораживала комнату ровно пополам и была не сплошной. Узкое окошко прорезано посередине, и под ним стоял стол неизвестно для каких целей. Мужик опять появился на той стороне и бухнул через окошко на стол охапку вещей. Гриня присмотрелся: два бронника с совмещённым разгрузочным жилетом, два ножа, два стандартных армейских ранца, в которых что-то звякнуло, два автомата, два цинка патронов, две набедренные кобуры с торчащими их них рукоятями пистолетов и четыре пачки патронов к ним.