Ротмистр Гордеев. Эскадрон особого назначения - стр. 24
К тому же мы только-только вышли из боя, многие устали и вымотаны. И пусть на лицах все еще светятся улыбки – шутка ли, мы так вжарили противнику, что если кому сказать – не поверят, но на одном кураже не продержишься.
У всего есть предел, и не только у людей: и финский усатый тролль Маннергейм уже еле держится, и братья Лукашины то и дело закусывают губы от усталости, и мой ординарец Скоробут едва передвигает ноги.
Да и мне тоже не очень чтобы очень, а держусь я лишь потому, что как командир должен подавать пример подчиненным. Причем пример исключительно положительный.
Японцы, конечно, тоже отмахали приличное расстояние – уже три с лишним десятка верст. Они в курсе об учиненном нами разгроме, наверняка в их ряды влились и солдаты из той колонны пленных, которую я отправил под руководством Такатоси.
Короче, ребятам было о чем поговорить.
Сейчас японцы полны решимости взять реванш, потому и чешут за нами с удвоенной силой. Темп они набрали быстрее нашего, дистанция между японским авангардом и моим арьергардом все меньше и меньше, скоро сократится до дистанции винтовочного выстрела. Иногда мне кажется, что я спиной ощущаю вражеские взгляды, и кто-то из стрелков получше выцеливает меня.
Одно радует – против нас действуют пехотные части. Будь среди них кавалерия, пришлось бы совсем кисло. Но и пока отнюдь не сладко.
На ходу проводим маленький военсовет с троллем.
– Люди ваши, вам и решать, – отводит взгляд в сторону он. – Но, если вас интересует мое мнение – нам не оторваться. Давайте остановимся и дадим бой… От японцев нам не уйти, так давайте хоть погибнем достойно!
Сообщаю, что у меня несколько иные планы на ближайшее будущее и прямо сейчас погибать во славу царя и Отечества не собираюсь.
Мы не успеем подготовить позиции, не спасут даже пулеметы – несколько тысяч японцев без особых проблем размотают наш маленький отряд.
– Тогда что делать? Уж не собираетесь ли вы выкидывать белый флаг?! – зло щерится тролль.
Хоть это и будущий президент Финляндии, пока что он – боевой русский офицер, и любая мысль о плене звучит для него хуже предательства.
– Ни в коем разе! За кого вы меня принимаете, Густав Карлович!
– Тогда я решительно не понимаю ход ваших мыслей. Японцы вот-вот нас настигнут…
Я несколько минут назад принял трудное решение.
Вызываю Жалдырина.
– По вашему приказанию прибыл! – козыряет он. – Какие будут распоряжения, вашбродь?
Вроде устал как собака, а держится молодцом. Только впалые щеки и взгляд выдают крайнюю степень измотанности.
– Слушайте приказ! Врага необходимо задержать. Насколько именно – сказать не могу… хотя бы на час – на два. Лучше твоей пулеметной команды с этой задачей никто не справится.
Оба мы понимаем, что я фактически обрекаю его и остальных пулеметчиков на верную смерть. Задержать японцев реально, особенно если занять позиции на нескольких сопках, стоящих от нас в отдалении. С них, как с господствующих высот, можно встретить противника кинжальным огнем, но японцы – ребята настырные, если надо – пойдут вперед по трупам своих же, как было в Порт-Артуре. Рано или поздно высоты возьмут. В этом никто не сомневается.
Времени на отход у пулеметчиков будет мало. Если быть точнее – его вообще не будет, спасти парней может только чудо. У меня, как назло, такого в рукаве нет.