Россия в Средней Азии. Завоевания и преобразования - стр. 45
Данзас ответил Черняеву резко и приказал ему уехать в Оренбург, то есть отставил от должности, а приговор военно-полевого суда был приведен в исполнение. Генерал-губернатор Катенин поддержал начальника Сырдарьинской линии, к тому же ему был несимпатичен неуживчивый и несговорчивый офицер. С помощью петербургских друзей Н.П. Игнатьева и В.А. Полторацкого Черняеву удалось получить перевод на Кавказ, куда он отбыл в декабре 1859 г.
На Кавказе М.Г. Черняев прослужил около двух лет. Здесь он (вопреки своему обыкновению) сблизился со своим начальником князем Барятинским. У этих двоих людей обнаружилась общность взглядов на многие проблемы развития России. В общении с Барятинским и служившим там же военным историком и публицистом Р.А. Фадеевым формировалось мировоззрение Михаила Григорьевича. Под их влиянием он сделался убежденным славянофилом; в общении с этими незаурядными людьми сложились его взгляды на военное искусство, армию, военную службу и военную реформу.
В 1861 г. военное ведомство возглавил новый министр Д.А. Милютин, призванный на эту должность именно для того, чтобы реформировать армию, потерпевшую поражение в Крыму. С этого времени различные варианты реформы обсуждались в армейских кругах. «С отличием пройдя всю умственную муштру высшего военно-учебного заведения, – писала его дочь, изучив теорию военного искусства в Академии Генерального штаба, – Михаил Григорьевич, столкнувшись с боевой действительностью на полях Молдавии и Валахии во время кампании 1853 г., убедился, насколько теория расходится с практикой. Не колеблясь, он вскоре отбросил весь этот, по его выражению, ненужный хлам и впоследствии слову «академический» придавал значение нарицательное, обозначая этим термином теорию, противоречащую и расходящуюся с практикой»[94].
Пока Михаил Григорьевич совершенствовал свою антиреформаторскую систему взглядов на Кавказе, в Петербурге, Оренбурге и Омске, вызревала идея решительных действий в Средней Азии. Инициатива исходила из Оренбурга и Омска. Западносибирский генерал-губернатор Г.Х. Гасфорд сообщал правительству о намеченном им походе в верховья реки Чу и подготовке к захвату Пишпека. В письме военному министру оренбургский генерал-губернатор Катенин снова предлагал соединить Оренбургскую и Сибирскую линии южнее Ташкента, завоевать этот город и включить его в состав Российской империи, занять дельту Амударьи и юго-восточное побережье Каспийского моря, чтобы создать укрепление в Красноводском заливе. (В течение последующих десяти лет все это будет сделано.) Петербург пока еще не был готов к таким действиям.
После смерти А.А. Катенина в должность оренбургского генерал-губернатора и командира корпуса вступил А.П. Безак – человек маленького роста, носивший тщательно расчесанный парик, то есть явно с комплексами. Разобравшись в обстановке, Безак в 1861 г. направил в Петербург большую записку с предложением как можно скорее захватить Ташкент, поскольку на него и другие города и области Средней Азии покушаются англичане.
Оренбургский генерал-губернатор упорно бил в одну точку: «.к городу, находящемуся в 150 верстах от Коканда, сходятся все торговые пути из Бухары, Китая и России. Владея Ташкентом, мы получим не только решительное преобладание над ханством Кокандским, но усилим наше влияние и на Бухару, что разовьет нашу торговлю с этими странами»