Россия. Сквозь санкции – к процветанию! - стр. 17

Пожалуй, с чем не поспоришь, так это с зависимостью темпов экономического роста от совокупного объема инвестиций в ВВП. Все страны, показавшие в 2000–2012 годах наибольшую экономическую резвость, «стартуют» с отметки инвестиционных вложений от 28 % ВВП, коррелируя с высокими значениями валового сбережения (таблица 2.3). Даже Южная Корея, чей ВВП на душу населения в 2012 году достиг 32,8 тыс. долл., а показатель валового сбережения – 31,4 %, в 2012 году направляла на долгосрочные вложения 26,7 % ВВП. Данный показатель мог был бы еще выше, если бы можно было сократить социально ориентированные расходы бюджета. Но тогда процесс экономического развития трансформировался бы в рост ради роста, вступив в фундаментальное противоречие с предназначением любого уважающего себя государства – способствовать долгосрочному и устойчивому повышению уровня и качества жизни людей. Впрочем, зависимость экономического роста от инвестиций – сентенция банальная. Другой вопрос, за счет каких инвестиций достигается прорыв: реальных или спекулятивных, внутренних или иностранных, долгосрочных или краткосрочных, государственных или частных. Каждый из этих видов имеет свои особенности, например, когда мы анализируем государственные инвестиции, немаловажное значение приобретает прямой (бюджетный) или косвенный (налогово-преференциальный) характер финансирования. Кроме того, говоря о государственных инвестициях, следует помнить, что огромное значение имеет адресность: так, можно за государственный счет профинансировать строительство завода по производству устаревших еще до начала выпуска солнечных батарей, а можно вложить бюджетные ресурсы в развитие инфраструктуры. Но и здесь значительные государственные инвестиции, к примеру в автодороги, отнюдь не гарантируют общего прироста протяженности скоростных трасс и, как следствие, экономического развития.

Качество институциональной среды – еще один часто приводимый фактор достижения высокого и устойчивого экономического роста. Не будем останавливаться на стиле государственного управления (авторитарном или демократическом), а также на форме правления (президентской или парламентской)[30]. Рассмотрим более «приземленные» рейтинговые срезы качества институтов в части коррупции и удобства ведения бизнеса, составленные авторитетными международными организациями (таблица 2.5).

Таблица 2.5

Примечание. В рейтинге «Ведение бизнеса» (Doing Business Report) оцениваются изменения в регулировании в отношении малых и средних предприятий по 10 индикаторам: создание предприятия, получение разрешений на строительство, подключение к электроснабжению, регистрация собственности, получение кредита, защита прав инвесторов, налогообложение, внешняя торговля, исполнение договоров и ликвидация при неплатежеспособности. Рейтинг «Индекс восприятия коррупции» (ИВК) Центра «Трансперенси Интернэшнл» составляется по 177 странам, рейтинг «Ведение бизнеса» (ВБ) – по 189 странам.

Источники: Трансперенси Интернэшнл, Всемирный банк.

Обратите внимание: Китай – один из мировых лидеров по темпам экономического роста – отнюдь не блещет качественными характеристиками институциональной среды. В «коррупционном» списке он в середине, в «деловом» чарте – еще ниже. У Индии и Вьетнама – второго и третьего «призеров» нашей гонки экономического роста – положение еще хуже, более того, Индия в рейтинге «Ведение бизнеса» (как и Россия в «Индексе восприятия коррупции») имеет худший результат из всех участников настоящего сравнения. Особняком, как всегда, – Южная Корея. Впрочем, по уровню развития экономики «азиатская Германия» в последние годы ближе к нормам высокоразвитых государств, потому и рейтинговые показатели (в первую очередь по удобству ведения бизнеса) у нее выше