Россия против России. Гражданская война не закончилась - стр. 34
Иначе говоря, восстание было обречено с первого дня. Никто не мог прийти на помощь мятежному городу. Тем более ни о чем не подозревавшая французская армия. Но полковник Перхуров и его офицеры пребывали в эйфории, поскольку еще и пришла весть о восстании левых эсеров в самой Москве.
Штаб Перхурова информировал население Ярославля:
«Радиотелеграфом получено сообщение, что Московский Кремль, в котором засели большевики, окружен восставшими. Вокзалы находятся в руках восставших против советской власти. Германский посол Мирбах убит разорвавшейся бомбой. Получены сведения, что все Поволжье восстало против советской власти».
Но все это были слухи. Неумелое восстание левых эсеров в Москве быстро подавили.
Перхуров объявил мобилизацию в свою армию мужчин в возрасте от восемнадцати до тридцати девяти лет. Положил оклады: командиру полка – 600 рублей, обученному бойцу – 300 рублей, необученному – 275. Семейным добавил еще по 100 рублей.
Несколько дней казалось, что все удалось. Верили, что придут союзники, что восстанут соседи и большевистская власть падет. На самом деле все только начиналось. В Москве долго не могли поверить, что в Ярославле восстание. Потом пытались подавить мятеж местными силами.
«Первые дни, – вспоминал председатель Военно-революционного комитета Северных железных дорог Миронов, – мы пытались взять город ружейной атакой, но у белых было слишком много пулеметов, мы потерпели поражение. Поэтому мы перешли вскоре главным образом к артиллерийскому обстрелу города, и обстрел был беспрерывный, круглые сутки, за исключением глубокой ночи».
Александр Поляков командовал сводным батальоном, находившимся на станции Всполье:
«На платформах стояли двенадцать новеньких трехдюймовых орудий, было несколько вагонов снарядов. Орудия навели на центр города, где по указанию моей разведки находился штаб белых. Я приказал открыть огонь. Красноармейцы стрелять отказались, говоря, что там есть мирные граждане. Проверив наводку орудия, я сам выпустил четыре снаряда, после чего начали и красноармейцы обстреливать город».
По своей жестокости артиллерийский обстрел города не знал себе равных. Красных командиров не останавливало то, что снаряды убивают мирных жителей. Перхуровский штаб обратился за помощью к горожанам:
«Заведующий санитарной частью штаба Северной Добровольческой армии призывает всех жителей оказывать помощь по уборке трупов, не допускать их до разложения и закапывать в ближайших церковных оградах; фамилии и адреса похороненных следует сообщать в санитарную часть штаба».
Стояла невыносимая жара. Водокачка была разбита, и в городе ощущался недостаток воды, запретили стирать белье и вообще использовать воду кроме как для питья. Жители набережных бегали к реке за водой под обстрелом. Не все возвращались. На Семеновском спуске к Волге под аркой лежало несколько офицеров в форме с Георгиевскими крестами, рядом валялись пустые ведра. На другое утро офицеры были раздеты мародерами…
Командование Красной армии использовало и авиацию. 19 июля чрезвычайный штаб Ярославского фронта докладывал:
«Летчиками, прилетевшими из Москвы, совершено два полета над городом для подготовки наступления наших войск. За два полета было сброшено более двенадцати пудов динамитных бомб, большая часть которых, по полученным сведениям, попала в район расположения штаба противника».