Россия на энимэл фарм - стр. 6
– Никита, я прочитал рукопись. Давай с тобой переговорим на эту тему. По всей видимости, разговор будет долгим – не на один вечер. Приезжай к нам, бабушка приготовит что-нибудь вкусное, – позвонил он внуку.
Вечером следующего дня Никита приехал, как всегда голодный. Он любил есть русские пельмени. После плотного ужина дед и внук пошли в комнату для гостей. Ранее в этой комнате жила теща, но, прожив 90 лет, она перешла в иной мир. Они уселись за столом.
– Что я могу сказать. Я прочитал и у меня повесть вызывает двойственные противоречивые чувства. Несомненно, здесь показана пародия на коммунистический интернационал, социалистическую революцию и Советский Союз. Мне кажется, что я должен передать тебе личные переживания своей прожитой жизни. Остальное, если это тебя заинтересует, ты можешь изучать в различных источниках информации.
«Сложность беседы заключается в том, что внук прекрасно говорит на английском и французском языках, поскольку учится в специализированной школе», – подумал дед Петр. На русском внук мог изъясняться на бытовом уровне. Когда писал по-русски, в каждом слове делал по несколько ошибок. Мог читать русские тексты по слогам, и то – сильно уставал.
Деду пришлось вспомнить историю родины-матери, чтобы представить в более респектабельном виде и показать героическую историю. В принципе, для деда это был повод заинтересовать внука российской историей и показать себя нужным.
Перед ним сидел русскоговорящий американский подросток, которому нужно было выполнить домашнее задание.
Сложность такого обсуждения еще заключалась в том, что если бы внук жил в России, то он бы неосознанно вовлекался в историю родины через бытовые беседы, просмотр разных исторических фильмов и прочие источники информации. Даже памятники и названия улиц позволяли бы увлечь в историю или служить поводом для познавательных бесед. Здесь же, в США, не было ни памятников советским вождям, ни различных революционных названий, типа: площадь Октябрьской революции, или Диктатуры Пролетариата, или Ленина.
Пока дед Петя это говорил, он чувствовал, что его внутренний дух и голос начинает разделяться на две составляющие – американскую и советскую. Хуже того – он это почувствовал так, словно в нем сидят два деда. Один – верный и преданный последней присяге на верность США, а второй – остаточный, советский.
«Вот они, странности жизни», – подумал дед. «Я в своей жизни принимал присягу только два раза. Первый раз – когда начинал служить в Советской армии и готовился биться насмерть с миром капитализма и защищать Советский Союз и коммунистические идеалы. Второй раз я принимал присягу на верность США в зале заседаний окружного суда города Нью-Йорк. Поскольку я всю жизнь руководствовался уставом внутренней и караульной службы вооруженных сил СССР. Кстати, очень мудрая книга. То в ней указано, что выполняется последнее приказание. А последнее приказание было: верно служить Соединенным штатам Америки. Тем более, что Советский Союз исчез вместе с моей присягой. Кроме того, по возрасту я уже не могу служить. В крайнем случае, в тылу могу что-то подсобить. На кухне, например, как рабочий по камбузу. Поэтому возникает некая двойственность меня сегодняшнего и того, прожившего много лет в другом пространстве. И опять, тот меня настиг в США».