Россия, которая могла быть - стр. 40

Разумеется, между жителем Волыни и, скажем, Рязани существуют заметные различия в языке, одежде, обычаях. Но несмотря на это, все они ощущают себя единым русским народом, происходящим от единого корня и имеющим общую историю. Духовным центром притяжения для них бы служил в большей степени Киев, нежели Вильно-Вильнюс, и положение этих двух столиц в чем-то напоминало бы то, которое в нашей истории занимали Москва и Петербург.

В итоге, к XXI веку мы имели бы на месте нынешней России государство весьма мало похожее на нее, с совершено иной историей, не говоря уже, что его территория была бы при любом развитии событий заметно больше. Существенно отличался бы и народный менталитет – наверняка ее жители менее раболепно относились бы к власти, одновременно больше надеясь на себя и куда лучше умея отстаивать свои интересы, если власть на них покушалась. Даже язык, на котором они говорили, был бы куда ближе к белорусскому, нежели к современному русскому.

Лучше это было бы или хуже? История вообще, как правило, не знает таких понятий.

Человек, о котором пойдет речь, и с именем которого связана почти не изученная альтернатива отечественной истории, службу свою начав рядовым дворянином, благодаря удачному стечению обстоятельств, и не в меньшей степени – своим личным качествам, возвысился сначала до фактического правителя государства, а затем – стал царем. Для тогдашней Руси, с ее прямо скажем, фанатичным следованием традиции, «отчине и пошлине», карьера его была более чем фантастической. И тем несправедливей выглядит постигшая его судьба…

Был ли он плохим правителем? Нет, скорее напротив. Почти все принятые им решения шли на пользу государству. Он вел успешные войны, он исправлял, в меру сил и небезуспешно все то зло, что было совершено его ужасным предшественником.

При нем было введено патриаршество, и русская епархия окончательно стала самостоятельной церковью.

Наконец, именно он первый ясно осознал необходимость модернизации русского государства, с привлечением зарубежного опыта. Есть сведения, что он обдумывал возможность учреждения в Москве университета.

Даже Карамзин, холодно относившийся к нему, тем не менее вынужден отдать ему должное, правда, оговариваясь, что он был бы наилучшим государем, если бы родился на троне.

Речь идет, как думается, уже все догадались, о Борисе Годунове.

Для начала – биография этого человека вкратце.

По легенде, Годуновы происходили от татарского князя Чета, приехавшего на Русь во времена Ивана Калиты. Эта легенда занесена в летописи начала XVII века. По государеву родословцу 1555 года Годуновы ведут своё происхождение от Дмитрия Зёрна. Предки Годунова были боярами при московском дворе. Борис Годунов родился в 1552 году. Его отец, Фёдор Иванович Годунов по прозвищу Кривой, был помещиком средней руки.

Сам Борис выдвинулся благодаря дяде – опричнику. Выдвижение Бориса Годунова начинается в 1570-х годах. В 1570-м он стал опричником, а в 1571-м был дружкой на свадьбе царя с Марфой Собакиной. В том же году Борис сам женился на Марии Григорьевне Скуратовой-Бельской, дочери Малюты Скуратова. В 1578 году Борис Годунов становится кравчим. Еще через два года после женитьбы своего второго сына Фёдора на сестре Годунова Ирине Иван Грозный пожаловал Бориса званием боярина. Годуновы медленно, но верно поднимались по иерархической лестнице: в конце 1570-х – начале 1580-х гг. они выиграли сразу несколько местнических дел, обретая довольно прочное положение среди московской знати.