Россия, которая могла быть - стр. 29
Потенциал Новгорода не уничтожен, что способствует более высокому уровню развития культуры и торговли, поволжские ханства покорены, Сибирь – уже более ста лет входит в сферу влияния Твери, и существует беспрепятственный доступ к рудным богатствам Урала и бескрайним землям до самого Тихого океана.
Конечно, остаются проблемы – те же, что и в реальности.
Крымчаки по прежнему атакуют южные границы Великого княжества Тверского, которое все чаще называют просто – Русь. Правда, чтобы взять столицу его, им нужно пройти куда большее расстояние, так что и в этом смысле положение нашего государства куда благоприятнее.
Остается и проблема взаимоотношений с Западной Русью, вернее – с Великим княжеством Литовским.
Раньше или позже, при провозглашении идеи «Тверь – третий Рим» или без оного, но тверские князья и их интеллектуальное окружение выдвигают идею объединения под своей властью всех земель погибшей Киевской Руси.
При этом надо иметь ввиду что, вполне возможно, из-за изменения персоналий на литовском троне – во всяком случае, именно князь Ягайло на свет бы уж точно не появился (или появился бы князь с этим же именем, но то был бы совершенно другой человек), уния между Великим княжеством Литовским и Польшей могла и не состоятся.
И тогда литовские князья и племена неизбежно приняли бы православие и, следовательно, к началу XV века оформились бы два больших государства – православных и претендующих на господство над всей Русью.
В этом случае не исключено даже, что унию польско-литовскую, заменила бы уния литовско-тверская.
Но вопрос этот достаточно сложный, и поэтому, будем считать, что Литва так же как в нашей истории окатоличилась, став вассалом Кракова, что породило конфликт между конфессиями, позднее переходящий в этнический.
А значит, продолжается и усиливается отъезд из Литвы православной знати.
А ведь именно выходцам из литовских земель во многом способствовали развитию Московской Руси, и ныне способствуют развитию Твери.
Такое положение, сопровождаемое вялотекущими пограничными конфликтами, в ходе которых к Твери переходят смоленские и северские земли, сохраняется весь XVI век.
Остается еще проблема Ливонии. К концу того же, XVI века Ливонский орден окончательно впадает в ничтожество, и вопрос уже стоит не о его дальнейшем существовании, а о том – кто завоюет его земли?
Претензии на них высказали бы как минимум три держав, кроме русского государства – Польско-Литовская федерация, Швеция и Дания.
В разразившейся Ливонской войне, Тверь могла достичь заметно больших успехов, нежели Русь Иоанна Грозного, терзаемая не столько внешним врагом, сколько собственным государем. К тому же при вменяемом монархе на русском троне, возможен был и компромисс на основе раздела спорных территорий – предлагавшийся литовцами и поляками Ивану Грозному и в реальности. Так что, по крайней мере, часть орденских земель могла стать русскими.
Таким образом, уже к началу XVII века мы имеем вместо московской Руси, переживающей Смуту, государство заметно более сильное, крепкое, территориально обширное. И, что не менее важно – более развитое – как в гражданской области, так и в сфере чисто прикладных достижений цивилизации (за счет более тесных связей с Европой – благодаря не разоренному Новгороду).