Россия и кочевники. От древности до революции - стр. 4
После прекращения диктата марксистско-ленинской идеологии теория «кочевого феодализма» утратила ведущие позиции. Ныне распространена богатая палитра мнений об общественном строе кочевников-скотоводов. Наиболее активными оказались попытки обосновать особый путь развития их обществ[30]. Так, Н.Н. Крадин сделал вывод, что «кочевники не укладываются полностью ни в одну из моделей доиндустриальных общественно-экономических формаций, традиционно выделяемых исследователями». Он отметил, что «о феодализме как особой формации… можно говорить лишь применительно к средневековой Европе»[31]. Таким образом, кочевая цивилизация действительно выпадает из марксистской схемы общественно-экономических формаций.
Мнение об «особом пути» кочевых обществ исходит из уже упомянутого цивилизационного подхода, который был разработан еще в XIX в. Его творцами и сторонниками были Дж. Вико, Н.Я. Данилевский, О. Шпенглер, А. Тойнби, П. Сорокин. Исторический процесс воспринимается в рамках такого подхода как мозаичная картина не связанных преемственностью самостоятельных цивилизаций – для каждой характерны свои индивидуальные черты и своя собственная жизнь[32]. Цивилизация здесь воспринимается как обозначение определенного типа культуры, но не уровня развития этой культуры[33]. Таким образом, этот подход позволяет избежать деления на «развитые» и «отсталые» народы, которое может привести к шовинизму и расизму.
Дифференциация между культурой и цивилизацией очень важна именно для изучения кочевых народов[34]. А.М. Буровский отмечал, что «использовать тезис Энгельса о цивилизации как определенном уровне развития общества сложно», т.к. «следует сначала определить, по каким признакам вообще можно судить о развитии общества», тем более если речь идет о «столь разных типах обществ, как земледельческие и скотоводческие»[35].
Тем не менее Н.Н. Крадин сделал вывод, что у цивилизационного подхода есть слабые стороны. Во-первых, хотя отдельные цивилизации были выделены и описаны, но объективные критерии, по которым это было сделано, не сформулированы. Во-вторых, неверно отождествление цивилизаций с живыми организмами, чем грешили некоторые сторонники этого подхода. В-третьих, причины генезиса и упадка разных цивилизаций различны. В-четвертых, цивилизационная уникальность не противоречит возможности распространения на любую цивилизацию универсальных общеисторических закономерностей («осевое время», «глобализация»)[36].
Однако, несмотря на то что до сих пор нет общепринятого определения понятия «цивилизация», оно повсеместно и широко используется, причем не только в специальной научной литературе, но и в школьных учебниках. Таким образом, научный консенсус насчет того, что существуют цивилизации – самые крупные общности, на которые только и может делиться мир, давно сложился и уже превратился в хрестоматийную данность[37].
В приложении к проблеме кочевничества интересна позиция известного американского ученого (российского происхождения) П. Сорокина. Если для других сторонников «цивилизационной теории» (Н.Я. Данилевского, О. Шпенглера, А. Тойнби) кочевничество – это явление давно минувших эпох, то П. Сорокин фактически заново «обнаружил» монгольскую цивилизацию как самоценное явление и освободил цивилизационную картину современного мира от номадофобии[38]. В этом П. Сорокин смыкался с представителями «евразийства».