Росс Полдарк - стр. 35
Росс посмотрел на Элизабет, и вдруг вся его злость испарилась, осталась только боль, оттого что между ними все кончено.
– Я никого ни в чем не виню, – произнес Росс. – Что сделано, то сделано. И я не хочу разрушать твое счастье. У меня своя жизнь. Мы станем соседями и будем видеться время от времени.
Фрэнсис отделился от толпы и потер пятно крови на шелковом шейном платке.
– Надеюсь, когда-нибудь ты меня простишь, – тихо сказала Элизабет. – Мы были так молоды. Когда-нибудь…
Росс, чувствуя себя опустошенным, наблюдал, как к ним идет ее муж.
– Не стал смотреть? – спросил Фрэнсис, его красивое лицо раскраснелось от еды и вина. – Я тебя не виню. Жалкое подобие прошлого боя. Вот где было настоящее зрелище. Дорогая, не чувствуешь ли ты себя покинутой в день собственной свадьбы? Прости, я вел себя неподобающим образом. Обещаю искупить свою вину. Будь я трижды проклят, если сегодня оставлю тебя еще хоть на минуту.
Позже вечером Росс вышел из дома, оседлал Смуглянку и не разбирая дороги поскакал прочь из Тренвита. Взошла луна, Смуглянка, с которой до этого все вроде бы было благополучно, снова захромала, однако Росс не останавливался и в конце концов оказался на продуваемой всеми ветрами пустоши. Эта местность была ему незнакома. Росс развернул свою кобылку, предоставив ей самой найти дорогу домой.
Увы, эта задача оказалась для Смуглянки слишком сложной: к тому времени, когда Росс увидел полуразвалившуюся дымовую трубу Уил-Грейса и понял, что дом близко, уже наступила глубокая ночь.
Он спустился в долину, расседлал лошадь и вошел в дом. Выпив стакан рома, он отправился в спальню и, не раздеваясь, повалился на постель. Однако, когда в окнах забрезжили первые лучи рассвета, глаза его были открыты. Это был самый мрачный час в его жизни.
Глава пятая
Первый месяц зимы показался Россу бесконечным. Туман дни напролет затягивал долину, стены Нампара-Хауса отсырели, ручей вышел из берегов. После Рождества подморозило, воздух стал чище, трава на утесах заиндевела, скалы и отвалы рудников побелели, песок затвердел, побережье словно обсыпали солью, которую со временем слизало неспокойное море.
Частым гостем в его доме была одна только Верити. Она приносила Россу новости и вообще не давала ему закиснуть в одиночестве. Вместе они совершали долгие прогулки. Иногда Росс с кузиной бродили вдоль скал под дождем, когда низко нависали тучи, а море становилось тусклым и мрачным, как обманутый любовник. Иногда они шли долгие мили по песчаному берегу и смотрели, как над гребнями волн возникают радужные туманы. Росс целеустремленно шагал вперед и слушал Верити, сам он говорил мало. Она же едва поспевала за ним, холодный ветер раздувал девушке волосы и окрашивал щеки румянцем.
Однажды, где-то в середине марта, Верити задержалась у кузена дольше обычного. Росс прибивал к балке в кладовой подпорку, а Верити стояла рядом и наблюдала.
– Как твоя нога, Росс? – спросила она.
– Да я уж стал забывать о ране.
Это не было правдой, но вполне могло сойти за нее. Росс почти не хромал и старался ходить ровно, однако боль часто давала о себе знать.
Верити начала снимать с полок и расставлять заново банки с вареньем, которое она сама сварила и принесла Россу.
– Отец говорит: если тебе не хватит корма для скота, мы с тобой поделимся. А еще у нас есть семена редиса и французского лука. Если хочешь, тоже можешь взять.