Ромашка для Горыныча - стр. 6
Прямо Ште́псель и Тарапу́нька! Дядь Лёва любит такое старьё смотреть, поэтому видела пару выступлений этих комиков. Я бы и сейчас посмеялась, но отчего-то мне не смешно, а страшно.
– Сам ты птичка! – огрызаюсь и пытаюсь просочиться мимо.
Блондинчик резко дёргает меня за руку, вынуждая остановиться.
– Руку убрал! – смотрю ему прямо в глаза.
– Слышь, Тарас, тебя, кажется, только что петухом обозвали.
Парень, похожий на Тарапуньку, – Тарас? Ха!
– Я так не говорила. Но мне твой вариант нравится больше! – держусь до последнего.
Меня и не так в детдоме задирали. Поэтому оттуда вынесла одно жизненное кредо – если не дашь сдачи сразу, съедят. Правда, надо понимать, когда давать сдачи, а когда – бежать. С беготнёй пока погожу, а то вот буквально минуту назад не в ту сторону побежала, и – нате вам здрасьте! – неприятности.
– Чё ты сказала? – щерится Тарапунька.
– Хочешь, угадаю, как тебя зовут? – не реагирую на выпад, смотрю только на блондина.
– Ну?.. – гадливо улыбается он.
– Саша.
Ну, а что? Штепсель-Шурик-Саша. Логично же!
– О, да ты у нас ещё и Ванга! – восклицает он и кидает непонятный взгляд на Тараса.
– Ща мы твоему языку другое применение найдём! – цедит тот и хватает меня за другую руку.
Не успеваю ничего сообразить, как меня начинают затаскивать в комнату.
– Пустите! – визжу, понимая, что ошиблась со стратегией.
Вместо того, чтобы ставить каких-то придурков на место, надо было бежать, только в другую сторону.
Во мне метр пятьдесят четыре роста и сорок два килограмма веса, поэтому два здоровенных лба (ладно-ладно, не совсем здоровенных, но для моих-то габаритов – да!) с лёгкостью зашвыривают меня в открытую дверь.
Хватаюсь за косяки, не давая протолкнуть себя дальше, и без остановки визжу.
– Саня, заткни ей рот! – слышу сквозь собственный визг.
– Да пошёл ты… Лучше руки ей отцепи! Впилась как клещ! – пыхтит Саня и пытается разжать мои пальцы.
– А-а-а! Помогите!
Да блин, оглохли все, что ли? Или всем по фиг? Второе вероятней.
Чувствую, что руки слабеют, и я постепенно сдаю позиции. Получив ощутимый тычок в спину, вскрикиваю, разжимаю пальцы и с размаху влетаю в комнату.
Это конец!.. Сейчас они войдут следом, и всё!..
Сжимаюсь как пружина и разворачиваюсь, чтобы подороже продать свою невинность… и застываю.
Дверь открыта нараспашку. В коридоре, прямо напротив входа, засунув руки в карманы джинсов и вальяжно покачиваясь с пятки на носок, стоит тот самый мажор, за которым мы с девчонками следили из окна.
– Вы чё, перваки, вконец охамели?
Смотрит на парней расслабленно и тянет с ленцой, но у меня впечатление, что это Каа сейчас смотрит на бандерлогов. Давит на них своей мощью. Не внешней, хотя он достаточно высокий и жилистый, а какой-то внутренней, что ли. От этой скрытой угрозы вдруг становится нечем дышать.
Парни резко схлопываются, мнутся.
– Да мы пошутить хотели, – гундосит Тарас, а сам жмётся ближе к стене.
Блондинчик вообще пытается прикинуться ветошью и не отсвечивать.
– Эй, мала́я, парни пошутили. Зацени?
Он поворачивается ко мне, а меня уже реально трясёт, я сама себя бандерлогом ощущаю под этим взглядом. Тяжёлый, подавляющий. Светлые брови на переносице сведены, глаза по цвету грозовое небо напоминают. Сейчас только молнии полыхнут, и землю накроет конец света.
– Вали отсюда, если не хочешь стать начинкой для сандвича, – грозно цедит блондин.