Роман с продолжением - стр. 29
Когда все с интересом кинулись рассматривать фотографии, Шахар внезапно ощутил острую боль в груди, словно в нее вонзили нож. Этот момент отчетливо напомнил ему о фотографиях и коллажах Галь. Мужчине пришлось совершить над собой большое усилие, чтобы ничем не выдать своего волнения.
Сидевшая напротив него Шели испытывала в этот момент то же самое, и также, как и Шахар, старалась не подавать вида. Она лишь мельком переглянулась с ним и на мгновение посмотрела вновь на экран своего смартфона. В то же время, Хен был занят только фотографиями, и рассыпался в словах восхищения:
Вот это да! Вот это была молодость! Всем на зависть! Уверяю, наши дети растут уже не так, как мы росли.
Ничего пока не могу сказать на этот счет, – с ухмылкой развела руками Керен. – Я все еще бездетная.
И я, – присоединился к ней Ран Декель.
Послушайте, вы не единственные среди нас, кто еще не обзавелся потомством, – заметила Наама, – но это ничего не значит. Только наша Шели переплюнула нас всех. Это же не просто так: к тридцати годам иметь троих детей! – Говорящая пристально посмотрела на Шели, которая так же вперила в нее пронзительный взгляд, и прибавила: – Это комплимент! Ты ходячий наш сюрприз, в лучшем смысле этого слова. Кто бы в школе мог представить тебя будущей примерной женой и многодетной матерью?
Я! – воскликнул Хен, прижимая жену к себе и целуя ее в лоб. – И хочу особо подчеркнуть, что моя Шели не просто замечательная жена, а офицерская жена.
Выпьем за Шели, которая всегда была душой нашей компании, – предложил Шахар.
После этого тоста всем пришлось заказать себе новую выпивку. Они пили как в старые добрые времена, не задумываясь о том, что некоторым предстояло в конце мероприятия сесть за руль. Ночь была еще светла. Только одна Шели время от времени что-то строчила в своем смартфоне, иногда так увлеченно, что все обращали на это внимание.
По умолчанию, никто из собравшихся не ворошил тяготящее всех по-настоящему прошлое, но, в конце концов, у Шири любопытство взяло верх, и она спросила Одеда об Офире. В ее устах вопрос прозвучал как бы вкользь, однако все сразу же притихли в ожидании реакции Одеда, – того, кто пережил значительно больше других парней из компании.
Но Одед вовсе не смутился, а, наоборот, как будто ждал этого вопроса. В этой, более интимной, обстановке, он честно поделился со своими школьными друзьями обстоятельствами своей жизни, не очерняя Офиру, но и не выгораживая себя. Да, самокритично подчеркнул он, предложи он ей руку и сердце раньше, возможно, многое стало бы другим. Но, как говорится, от судьбы не уйдешь. Упомянул он также и об Эйнав, о том, как они познакомились и поженились.
Откровение Одеда сразу же перевело разговор в иное русло. Офира была для всех собравшихся «своя в доску», в то время, как Эйнав мало того, что являлась темной лошадкой, так еще и ничем не распологала к себе. Одноклассникам, безусловно, хотелось бы видеть Одеда вместе с Офирой. Но… К тому же, у них сложилось впечатление, что Одед получал теперь подлинное удовольствие в их задиристой компании, и как будто оценивал со стороны свое нынешнее – мужское – поведение. А его сдержанная и мягкая манера выражаться лишь прибавила его рассказу трагичности.
Особенно живо почувствовал это Шахар, увидевший себя в истории Одеда как в перевернутом зеркале. Он участливо спросил: