Роман с куклой - стр. 19
– Забавно… – пробормотал Михайловский, выдыхая дым.
– А немецкая художница Вильтруд Штайн призналась, что сделала свою первую куклу с детской фотографии мужа – так она любила его. Теперь ее фарфоровые малютки в ползунках и мохеровых шапочках тоже очень популярны, – продолжила Ева. – А вот у кукол Фридеричи очень драматичная история…
– А ты почему занялась этим? – оживленно перебила ее Ива.
– Не знаю. Наверное, не наигралась в детстве, – пожала плечами Ева.
– Да, в каждой женщине сидит девочка… – мечтательно произнесла Ива. – Правда, Даниил?
«Интересно, что их связывает? – вдруг подумала Ева. – Нет, не похоже, чтобы они были любовниками… Да и с какой стати Ива стала бы сватать меня к своему любовнику?.. Чушь!»
– Возможно… – Тот затушил сигарету в пепельнице, залпом выпил свой чай. Ему явно было скучно. И тут Ева разозлилась. Она не привыкла к тому, чтобы ее так откровенно игнорировали.
– Пожалуй, я тоже закурю, – задумчиво произнесла она. – Можно? – Она достала из пачки Михайловского сигарету. Вообще Ева не курила (баловалась когда-то давно, а потом благополучно бросила), но сейчас ей просто до дрожи в руках хотелось сделать нечто такое, что вывело бы его из себя. Чтобы стереть с его лица это мрачное равнодушие, чтобы разозлить как можно сильнее!
Михайловский щелкнул перед ней зажигалкой. Ева с видом светской львицы прикурила. Глубоко вдохнула в себя дым, а потом с невозмутимым видом, медленно и обстоятельно – выдохнула его Михайловскому прямо в лицо. Это был очень грубый, нахальный и даже в каком-то смысле непотребный жест.
Михайловский заморгал, побледнел. У Ивы от изумления слегка приоткрылся рот…
– А над чем ты сейчас работаешь, Даниил? – как ни в чем не бывало, тоном светской львицы, спросила Ева. – Твои творческие планы, так сказать… Что ты пишешь?
Михайловский несколько секунд молчал, только ноздри у него гневно подрагивали. А потом сказал на удивление сдержанно:
– Я, милая Ева, сейчас только материал для книги собираю. Пока не пишу, сижу в архивах.
Ива переводила растерянный взгляд то на нее, то на него.
– Безумно интересно, – произнесла Ева с таким выражением, словно ей пытались объяснить законы термодинамики. – Архивы…
– Да, работы непочатый край. – Михайловский встал. – Ну-с, я пошел… Всего доброго!
– До свидания! – вежливо поклонилась Ева.
Когда Даниил Михайловский скрылся из виду за кустами, Ива дрожащим голосом спросила:
– Ева… Ева, ну зачем ты так?..
– Этот Михайловский – зануда и сноб, – мрачно ответила Ева и с отвращением раздавила сигарету в пепельнице. – Фу, какая гадость…
– Ева, ты же так… Ты же была без ума от его книг!
– Я и сейчас очень люблю беллетриста Даниила Михайловского. Но как человек…
– Да ты ж его не знаешь совсем! – воздела руки Ива.
Ева достала из сумочки маленький мешочек из малиновой замши на шелковом витом шнурке и положила на стол, рядом с Ивиной чашкой.
– Вот. Это твое.
– Что это?
– Сережки. Я проиграла пари.
– Ева! Господи, перестань… – Ива вскочила и принялась запихивать мешочек Еве в сумочку. Ева сопротивлялась. – Это же была просто шутка! Мне совсем не нужны твои сережки! Ева, я тебя умоляю… Ева, ну это же смешно!
– Ива, я проиграла пари.
– Ева, неужели ты всерьез подумала, что мне нужны твои сережки?!
– Нет, это дело принципа!
– Ева, я пригласила тебя сюда только потому, что видела, как ты хочешь познакомиться с Михайловским…