Роман с фамилией - стр. 49

Август едва заметно улыбнулся:

– Ты же учёный человек. Ответь, когда придёт этот Спаситель?

Я смутился:

– Я – обычный смертный. Что могу сказать тебе о воле богов, богоподобный Цезарь? Я не оракул и не пифия. Даже мудрый Сократ не ответил бы на твой вопрос. Мне же дано знать только то, что я знаю, а посему остаётся смиренно наблюдать за тем, как исполняются пророчества и воля богов…

– Значит, ты не думаешь, что Тиберий – предсказанный Спаситель человечества? – вдруг вонзил в меня острый, как стилет, вопрос Август.

Я оцепенел, боясь проронить хоть слово, ценой которому могла быть моя жизнь.

– Тиберий – мой господин. Это всё, что мне положено знать, – промямлил я.

Август сухо рассмеялся:

– Credo, quia absurdum est – верю, потому что нелепо… Мне нравится твоя преданность… – сказал он. – Что ж, если промысел богов тебе не по зубам, учитель, тогда поговорим о земном. Например, о твоём царе Фраате…

– Он не мой царь… – Я тут же прикусил язык – перебивать Цезаря мог только тот, кто не дорожил своей жизнью.

– Итак, поговорим о твоём царе Фраате. Скажи мне, пойдёт ли он на переговоры со мной, зная, что в моих руках его сын и его злейший враг?

– Родство для того, кого ты называешь царём Парфии, ничего не значит, великий Цезарь. Фраат любит только власть. Ради власти он однажды без сожаления убил отца и всех своих родных…

Я мог бы рассказать Августу, что и отец самого Фраата IV – мой повелитель Ород II вступил на трон, не дождавшись естественной кончины своего родителя. Вместе со своим братом Митридатом он тоже совершил отцеубийство и, по сути, тоже являлся узурпатором, хотя это и старательно скрывалось от нас, его подданных… Как именно пришёл к трону почитаемый моим отцом Ород, я узнал совсем недавно из свитка, поступившего в библиотеку Августа. Да, наверное, я должен был сообщить Августу об этом, но промолчал.

Сказал только то, что он хотел услышать:

– Фраат ради сохранения своего владычества пойдёт на любые преступления и подпишет договор даже с самим духом зла Ахриманом, да не будет он помянут ночью…

– Что ж, – удовлетворённо произнёс Август, – значит, Фраат – это как раз тот, с кем можно договориться. Ступай, – отпустил он меня.

Я ещё раз посмотрел на мрачного Тиберия, так за всё время и не проронившего ни слова, и, поклонившись, вышел из палатки.

За стремительной горной рекой начинались земли Парфии. Вернее, земли её союзника и сателлита – Армянского царства.

Август разбил свой походный лагерь на берегу.

Римские воины умеют просто и практично обустраивать свой быт, возводить полевые укрепления и организовывать внутренний распорядок жизни в них таким образом, чтобы поддерживать постоянную готовность к отражению врага.

Идеально ровные ряды полотняных шатров, обнесённые заострёнными кольями и рвом, занимали всю речную пойму на левом берегу. Между палатками пролегали прямые, посыпанные золотистым песком дорожки. Участок каждого легиона и каждой когорты обозначали вознесённые на шесты золотые орлы и штандарты с нумерацией и эмблемами. В центре огромного лагеря находился форум, подле которого стояли просторные шатры Августа, Тиберия и других военачальников. Они круглосуточно охранялись легионерами. В лагере ежедневно меняли пароль и выставлялись дозоры на дальних подступах, хотя ни одного вражеского отряда поблизости не наблюдалось, а до ближайшего армянского города или крепости оставалось несколько дней пути. Столица Армении – Арташад вообще находилась в двух недельных переходах.