Роман между строк - стр. 9

– Сделайте отступ в две строки. Напишите «Глава 15», еще один отступ вниз.

Быстро сделав, как он просил, я выпрямила спину. Он стоял позади меня, и это слегка нервировало.

– Сегодня я планирую написать две главы.

– Хоро…

– Сосредоточьтесь, – перебил, недослушав, и приступил к диктованию.

Он говорил порой быстро. Порой задумывался, и я отрывалась от экрана, чтобы посмотреть на мужчину. В эти длинные секунды перерыва он стоял, замерев с закрытыми глазами, или же хмуро глядел куда-то вдаль. Затем, словно найдя в потоке словесной реки то самое, начинал диктовать снова.

Я писала быстро, но когда его заносило, подушечки пальцев просто-напросто гудели. И я не выдержала. Сбилась, и все пошло кувырком.

– Стойте, погодите, что там…

– Что? – он посмотрел на меня так, словно впервые видел или вообще забыл, что я сижу тут и записываю за ним. – Вы… господи, – взревел он, и я вжалась в кресло. – Вы сбили меня с мысли, проклятье!

Мне поплохело, когда он стал бледным и погрузился в мысли, потирая висок… гипсом.

– Не делайте этого. Отступите и пишите то, что слышите. Это, черт подери, ясно?

– Простите, но я…

– Это ясно?

– Да, ясно мне, – выкрикнула я, потому что давление стало слишком сильным. – Но у меня подушечки пальцев болят, когда вы тараторите тысячу слов в секунду.

– У вас… вы что, издеваетесь? Мы пишем всего сорок минут. Какие еще подушки?

– Эти, – вскрикнула и показала ему свои пятерни.

Он уставился на мои ладони, выпучив глаза.

– Вы думали, что придете сюда и будете писать реферат в четыре листа А4?

– Нет, но…

Как я и думала. Вот подвох. Это первые полчаса, а я уже в шоке, и мои пальцы тоже.

Он резко сорвался и подошел к моему креслу. Я пискнула и отпрянула, откатившись от стола, ударившись в стену. Но это произошло в тот же момент, когда я поняла, что он подошел к ноутбуку и развернул его к себе.

Мы столкнулись взглядом: мой – извиняющийся, его – злой. Класс! А нам надо продержаться два месяца. Плакали мои полторы штуки и обеды… и кофе.

Родион отвернулся. Прочел то, что написано, и кивнул самому себе, очевидно. Затем встал на то же место, где провел последние сорок минут, и кинул на меня строгий взгляд, от которого зачесался затылок.

– Ваши подушечки готовы выполнять работу, за которую вы получите в конце этого дня деньги?

Сарказм? Великолепно.

– Да, только мне надо в уборную.

Думаю, он напугал меня слишком сильно.

Мужчина не ответил. Просто вышел и, насколько я могла судить, свернул на кухню. А я, вскочив, побежала в туалет.

Я не могла уснуть.

Прошло уже больше часа, как я закрылась в комнате, отбившись от расспросов соседок: кто этот мужчина и что за ерундой я их кормлю. Разумеется, они не поверили в то, что я просто сижу и пишу за полторы тысячи в день. Весь день. Я бы тоже не поверила. Вот только это я там сидела и, как проклятая, стучала по клавиатуре.

Думаю, я никогда больше не смогу посмотреть в сторону заработка по набору текста. Никогда не стану журналисткой и не буду писать книги. Возможно, я не буду их даже читать. У меня в итоге разовьется буквенная аллергия, и я умру от отека Квинке, если вновь посмотрю на эти черные закорючки на экране. Но это будет после двух месяцев работы на тирана… то есть Родиона. На данный момент у меня инкубационный период. Момент, когда я пока еще не в курсе, что внутри развивается болезнь и захватывает мой организм.