Роксолана Великолепная. В плену дворцовых интриг - стр. 17
Михримах, рожденная в Стамбуле и знавшая несколько языков благодаря учителям, не знала русского и не всегда понимала мать.
Вот и сейчас она с некоторым удивлением смотрела, как Роксолана напряглась, услышав славянскую речь. Почему султанша не желает брать себе служанок-славянок, ведь с ними можно бы говорить на родном языке? Михримах знала, что мать старательно избегает именно таких рабынь. Все считали, что просто боится красавиц, словно красавицы-славянки более опасны, чем, например, итальянки или испанки. Нет, не их золотоволосой красоты боялась Роксолана, а самое себя, боялась своей тоски, растущей с каждым годом с каждым прожитым днем, боялась, что однажды не выдержит и разрыдается у всех на виду.
Голоса, беседующие на каком-то из славянских языков, отдалились, султанша вздохнула:
– Нам пора… Думаю, Кара-Ахмед-паше уже донесли о наших сборах…
– Матушка, вы не приказали делать это тайно?
– Зачем? – Роксолана еще понаблюдала сквозь щель в занавеске за строительством. – Разве можно что-то сделать тайно в Топкапы? Все равно найдется либо предатель, либо просто болтун, который расскажет. К тому же я не намерена скрывать наш отъезд.
Так и есть, у ворот в гарем их уже поджидал Кара-Ахмед-паша, чем-то очень довольный.
– Чему это он радуется, тому, что мы уезжаем?
– Не думаю…
Кара-Ахмед-паша сделал знак евнухам, чтобы остановились, подошел к носилкам. Роксолана слегка отодвинула занавеску. Они с Михримах уже закрылись яшмаками – вуалью, скрывающей нижнюю часть лица.
– Приветствую вас, султанша Хуррем, да продлит Аллах ваши дни.
– Благодарю, паша.
– Султанша, куда это вы собираетесь?
Вопрос задан почти вольно. Роксолана замерла. Он чувствует себя победителем? Почему? Только потому, что у Рустем-паши отобрали государственную печать? Едва ли, этого недостаточно, чтобы вот так разговаривать с султаншей. Неужели?..
Ах, вот в чем дело, вот зачем падишах вызвал в Стамбул этого толстого червяка!
Мысли вихрем пронеслись в голове Роксоланы. Отреагировала быстро, бровь султанши недоуменно приподнялась:
– Кара-Ахмед-паша, что дает вам право разговаривать со мной так? То, что вы на время стали Великим визирем вместо моего зятя Рустем-паши? Но это не изменило моего статуса кадины-эфенди, к тому же матери наследника. – По тому, как у Кара-Ахмед-паши вытянулось лицо, поняла, что попала в точку. Голос стал жестким, почти зазвенел, а взгляд злым. – Не думаю, чтобы Повелителю понравилось такое обращение с его супругой кого бы то ни было.
– Хуррем Хасеки Султан, вы меня неправильно поняли… я интересуюсь только ради вашей же безопасности…
Роксолана наклонилась к нему из носилок.
– Дорогой паша, о своей безопасности, как и о безопасности дочери и внуков Повелителя, я позабочусь сама. Если вы, конечно, не станете мне мешать. – Оценивающе оглядев Кара-Ахмед-пашу, с сожалением добавила. – Возможно, не стоило назначать на место Рустем-паши именно вас даже на время… Паша, занимайтесь делами государства и не мешайте мне заниматься своими, но если уж вы так заботитесь о нашей безопасности, обеспечьте хотя бы дорогу до Измита. Джафер, пусть двигаются дальше!
Кара-Ахмед только зубами заскрипел от злости, откуда эта проклятая ведьма узнала, что он назначен вместо Рустем-паши?!
Но уже мгновенье спустя его захватила другая мысль: султанша упомянула Измит, значит, едет не в Эдирну, а на восток? Куда, неужели к Повелителю?! Эта мысль была столь захватывающей, что Кара-Ахмед-паша даже отмахнулся от Ильяса-паши, поздравлявшего с назначением Великим визирем: