Роковая тайна сестер Бронте - стр. 74
– Здесь ли живет пастор? – прямо с крыльца осведомился пришедший, окинув суровым взглядом присутствующих.
– Да, – ответила Табби, стараясь сохранить самообладание.
– Я желаю видеть его.
– Он очень болен и лежит в постели.
– У меня есть к нему поручение.
– От кого?
– От Господа.
– От кого? – переспросила встревоженная Табби.
– От ГОСПОДА, – повторил незнакомец и совсем уже устрашающим загробным голосом продолжал: – Он велел мне сказать, что жених идет, и мы должны готовиться встретить его; что веревки скоро будут порваны и золотая чаша разбита; что кувшин будет разбит у колодца.
Сказав это, старец внезапно развернулся и ушел, оставив немало озадаченную Табби и совершенно пораженную Шарлотту, которая явилась непосредственной свидетельницей всего этого странного происшествия, в мучительном раздумье.
– Кто этот человек, Табби? – спросила Шарлотта, утерев невольные слезы, вызванные столь неожиданным потрясением. – Знала ли ты его прежде?
– Нет, мисс, – ответила Табби. – Никогда прежде не видала его и никого, похожего на него.
…Патрик Бронте возвращался к жизни медленно и постепенно, словно пробуждаясь от вечного сна. Все вокруг казалось ему каким-то нереальным, подернутым прозрачной легкой дымкой, отдающей дивным розовым отсветом, сквозь который смутно проступали знакомые предметы, узнаваемые теперь хозяином с большим трудом. Ему повсюду виделось беспрестанное живое движение, где каждая деталь внешней обстановки то стремительно расплывалась до неимоверных размеров, то, наоборот, интенсивно уменьшалась, как бы растворяясь в полумраке. Окружающая действительность заблистала вдруг совершенно новыми свежими красками, постоянно принимая удивительные причудливые формы.
Вот в нескольких ярдах от изголовья его кровати сидит Элизабет Брэнуэлл. Руки ее молитвенно сложены на груди, взор вознесен ввысь в немой благодарности к великому Творцу. Теперь это вовсе не та чопорная пожилая женщина, что обитала здесь последние годы, присматривая за его детьми, – нет! В эти минуты она казалась мистеру Бронте молодой, цветущей красавицей, какой она запомнилась ему двадцать лет назад, – в ту далекую пору, когда он вместе со своей дражайшей супругой покинул дом ее почтенного дядюшки в Родоне…
– Как вы себя чувствуете, мистер Бронте? – участливо поинтересовалась Элизабет Брэнуэлл.
– Благодарю за заботу, – ответил пастор. – По правде говоря, я чувствую себя примерно так же, как если бы я был незадачливым гребцом, отчаянно пытающимся спасти свое убогое, обреченное на гибель суденышко, волею Судьбы оказавшееся в открытом морском пространстве в самый разгар грозового шторма.
– Вот как? Что ж! Искренне надеюсь, что в действительности все выйдет не столь мрачно, как вы изволите утверждать. Может статься, счастливый случай не позволит грянуть беде и вынесет ваше суденышко целым и невредимым из суровых недр безрассудной морской стихии на ровную, безопасную поверхность. По крайней мере, нынче мне довелось убедиться наверняка в том, что с нами порой происходят самые настоящие чудеса. То, что свершилось с вами, мистер Бронте, – самое верное тому подтверждение: вы ведь остались живы, несмотря ни на что, и, я полагаю, это главное. Признаться, был такой момент, когда мне уж подумалось…
– Что милостивый Господь призвал меня в свое вечное и бесконечное Царствие, не так ли, мисс Брэнуэлл?.. Но этого не случилось, а значит, такова Его воля.