Рокировка - стр. 37

Вот и ушла супруга в надежде хоть так повлиять на жизнь…

Кто её осудит? По-своему она все же права. Жизнь-то идет. Только вот с кем её делить? С кем потом вспоминать свою былую молодость?

Иван просто не верил, что доживет до старости. Он лучше многих в этой жизни знал, как хрупка человеческая жизнь и как легко любой без исключения человек, может с ней расстаться. А еще при такой работе… в большой игре…

Какая жена выдержит это? Какая жена поймет, что опер живет не для семьи? Кто поверит, что опер живет для результата, для торжества справедливости и законности…

Шилов поднял трубку телефона, и набрал номер тещи, где сейчас жила его супруга:

– Лена здравствуй, это я… прости меня, и давай ты вернешься…

В пивной почти сразу подсел парнишка:

– Не возражаешь?

Иван поднял на него глаза:

– Да уж сел.

Парень был явно приблатненный, из тех, мозги которых сильно забитый воровской романтикой.

– Ты Иван?

– Я, – кивнул Иван. – А ты от Саньки?

– Да, от Саньки. Шишкарь мое погоняло. Имя говорить не буду…

– Как хочешь…

– Подстраховаться хочу. Я же тебя еще не знаю…

– Страхуйся…

– Бабки есть? – спросил Шишкарь.

– На дозу?

– Да.

Иван выложил на стол сто рублей.

– Столько хватит за одну дозу?

– Хватит.

Шишкарь достал из кармана крохотный целлофановый пакетик и передал Ивану:

– Вот…

Иван тут же разорвал пакетик, и содержимое стал разминать пальцами:

– Вроде нормальный, плотный…

В нос ударил специфический запах гашиша.

– Нормальный, нормальный, – стал Шишкарь нахваливать свой товар.

Со своими золотыми зубами Шилов сильно смахивал на бандита, а его манера говорить только укрепляла это первое впечатление. Он посмотрел внимательно на деревенского парня, считающего себя в доску блатным:

– Сколько продашь? Сколько есть?

– Два килограмма, – с готовностью отозвался парнишка.

– А ты случайно не на ментов работаешь? – осторожно спросил майор милиции.

– Я покровский. Меня там все знают, – отмахнулся парень.

– Ладно, проехали, – сказал Иван. – Гашиш у тебя реальный. Давай завтра. Я за ночь бабки соберу, в цене не обижу.

– Базара нет. Дело спешки не любит, – парень говорил не спеша, как бы стараясь показать свою значимость, и серьезность того дела, на которое он шел.

– Где и когда? – спросил Иван и добавил: – Если будет все нормально, может, я у тебя еще возьму. У меня есть куда нормально скинуть.

– Завтра в полдень на этом же месте.

– Договорились… Как там Слон? Зашил свою дырку?

Иван спросил это наудачу. Вдруг покровский что-то знает? Шишкарь ответил:

– Да зашил вроде. Уже оклемался. А что?

– Как что? Кореш пропадает, слухи всякие там…

– Не, нормально с ним все.

– Значит, поживет еще Слоняра, попьем мы с ним еще водки. – Иван по блатному усмехнулся. – Ты только не говори ему, что меня видел. Я недавно только откинулся. Сюрприз ему будет, лады?

Шишкарь понимающе усмехнулся.

– Лады.

– Ну, держи. – Иван протянул руку и покровский пожал её. – До завтра!

Шилов поднялся и пошел прочь. Несерьезность Шишкаря даже огорчила его – парень даже не назвал цену. Но это только шло на руку хитрющему и коварному оперу.

Ближе к вечеру Иван заехал к Тарасу, который держал в городе три магазина. Иногда он по мере возможности спонсировал оперативников по их скромным запросам: машину подлатать, аккумуляторы на рациях заменить, кабинет отремонтировать… Тарасу это было не в тягость, а получал он взамен нечто большее: никакой криминал не мог заставить его платить в общак – боялись не только его самого, но и убоповской «крыши».