Рок семьи Романовых. «Мы не хотим и не можем бежать…» - стр. 22
Когда Александра держалась в стороне от санкт-петербургского придворного общества, а случалось это часто, доминирующую роль в нем – разумеется, после общительной и элегантной вдовствующей императрицы – играла великая княгиня Мария Павловна-старшая, жена, а позднее вдова великого князя Владимира Александровича. Именно ее высказывания о людях определяли, кто в высшем свете свой, а кто нет. И серьезная сдержанная царица с самого начала оказалась там определенно чужой; ее появления при дворе, во время которых она была замкнута и немногословна, тут же становились предметом насмешек. Она недотягивала до стандартов, принятых в искушенном, пышном и блистательном высшем свете, собиравшемся во Владимирском дворце Санкт-Петербурга. Очевидное несоответствие Александры тем требованиям, которые предъявляла ей верхушка российской аристократии, – чего никто из ее родственников-Романовых никогда не пытался ни понять, ни простить, – давало наиболее рьяным из ее критиков в императорской семье все большее и большее влияние. Сыграв наряду с Вильгельмом немалую роль в том, чтобы уговорить Александру выйти замуж за Николая, Мария Павловна-старшая рассчитывала стать приближенной советницей молодой царицы. Но этого не произошло, и великая княгиня Мария Павловна так и не простила Александру, когда стало очевидно, что та не особенно жалует ни ее общество, ни ее советы. И с тех пор она неизменно «давала полную волю своему раздражению, отпуская едкие замечания по поводу всего того, что ее племянница делает и чего не делает», – вспоминал граф Мосолов. – «И двор – ее двор – следовал примеру, который подавала она. Наиболее обидные выдумки о царице исходили именно из ближайшего окружения Марии Павловны»>5.
С годами эти обидные выдумки становились все более жестокими и ядовитыми, особенно после того, как в 1907 году Александра подпала под влияние «старца» и целителя Григория Распутина, ставшего ее духовным наставником. Часть ее родственниц всегда подозревала, что нервная и мнительная Александра – человек тяжелый и эмоционально ущербный. Теперь же ее поведение подтверждало, что так оно, похоже, и есть. Масла в огонь родственной вражды подливала и Виктория Мелита, бывшая невестка Александры, являвшаяся прежде женой ее брата Эрни, а теперь во втором браке ставшая великой княгиней Викторией Федоровной, женой великого князя Кирилла Владимировича. Во время же своих визитов в Санкт-Петербург дрова в топку добавляла и мать Викории Мелиты, великая герцогиня Саксен-Кобург-Готская Мария (великая княгиня Мария Александровна). Их полные сплетен письма друг другу ясно свидетельствуют о том, какого накала достигло в петербургском высшем обществе злословие, направленное против Александры.
Неприязнь к царице, разносимая множеством злых языков, достигла апогея во время войны. В сентябре 1915 года, когда российская армия терпела тяжелые поражения на Западном фронте, Николай II отправил в отставку ее главнокомандующего, великого князя Николая Николаевича, своего двоюродного дядю, и взял командование на себя. Он сделал это, искренне веря, что это убедит союзников в его непоколебимой решимости сражаться до победного конца и позволит опровергнуть упорные слухи о том, что Россия стремится выйти из войны, заключив с Германией сепаратный мир. Хотя его присутствие на фронте несколько подняло слабеющий боевой дух армии, отъезд царя из Петрограда снял последний барьер на пути потока слухов, сплетен и обвинений, мишенью которых стала его жена. Александра заполнила собой политический вакуум и занялась самоуправством, лично определяя назначения ключевых министров, заменяя сторонников реформ подхалимами и льстецами. Более того, старшие Романовы были убеждены в том, что все свои решения она принимала по советам Распутина, что в их глазах выглядело особенно отвратительно.